Поскольку герцог надолго замолчал, все потихоньку снова взялись за вилки. Вдруг Тиверий бросил вилку и салфетку на стол и заявил:
- Я против, Анхельм! Адель настрадалась еще при жизни. Хватит с нее! Она называла тебя сыном, но ты не сын ей. Право решать есть только у меня и у Милли.
Рин прикусила язык и под столом положила Анхельму ладонь на колено. Он был напряжен, разве что не искрился. Затем потрясение в его голубых глазах сменилось холодным и надменным выражением, он облизнул пересохшие губы и спросил:
- Тогда откуда у тебя появилось право называть меня по имени?
Тиверий вытер губы салфеткой, бросил ее на стол, поднялся и вышел. Все затихли, никто не решался сказать ни слова. Рин с укором посмотрела на Анхельма и тяжело вздохнула.
- Пойдем-ка, поговорим, - сказала она, вышла из-за стола и пошла в кухню. Анхельм последовал за ней. Оказавшись вдали от посторонних глаз, герцог сорвал с крючка вафельное полотенце и с досады разорвал его пополам.
- И что это было?
- Вот зачем он так? Все ему разжевали, все объяснили, но нет! Упертый баран!
- А ты лучше себя повел, значит? - Рин сложила руки на груди и прислонилась к стене. Герцог уселся прямо на разделочный стол. Он ничего не ответил, поэтому Рин подошла, взяла его лицо в ладони и заставила смотреть себе в глаза.
- Говори.
- Ни Адель, ни Тиверий, ни Милли, никто не слушает меня! Что бы я ни говорил, они все делают по-своему. А теперь те, кого я считал семьей, вообще отвергают меня!
- Дубина стоеросовая! - разозлилась Рин. - Ростом с меня, а умом с теля! Семья его отвергает! Адель саму смерть заставила подождать, чтоб только тебя повидать в последний раз! Анхельм, поддайся человеческим эмоциям! Я понимаю твое желание сделать как лучше, но иногда сделать лучше - это отступить.
Он смотрел на нее ничего не выражающим взглядом, а затем проронил:
- Думаешь, старик был прав?
- Я не говорю, что он был прав. Но ему тяжело. Он только что потерял жену, с которой прожил всю жизнь. Поставь себя на его место! Ты бы хотел отдать врачам мое тело, чтобы меня растащили по кусочкам во имя науки?
Анхельм покачал головой.
- Тогда в чем дело?
- Он сказал, что я ей не сын.
Рин тяжело вздохнула и потрепала его по голове. Ей хотелось утешить, сказав что-то приятное, но она понимала: нельзя оставлять его в заблуждении. Правда, пусть и горькая, будет лучше сладкой лжи.
- Как бы тепло ни относилась к тебе Адель, для закона ты все же не ее родственник, дорогой. Распоряжаться ее телом может только настоящая семья.
- Тогда пусть делают все без меня, - отвернулся герцог.
- А вот это уже детский сад! - Рин схватила его за ухо и развернула к себе. - Родной, я понимаю, что тебе тоже больно, она была тебе не чужим человеком. Но позволь все же ее мужу решать, как поступить. Так будет правильнее.
Она потянулась, поцеловала его в нос и легонько чмокнула в губы. Анхельм заворчал и отвернулся, но Рин не позволила ему вывернуться. Обняла покрепче и сказала:
- Будет у тебя своя семья - будешь принимать решения.
Казалось, он немного повеселел.
- И когда же она у меня будет?
- Думаю, этот день не за горами, - Рин подмигнула и хлопнула его по плечу. - А теперь иди и помирись с Тиверием.
Рин пошла обратно в обеденный зал и стала поднимать настроение всем гостям. Она вспоминала все веселые моменты с Адель, рассказывала трогательные истории, щедро подливала вино в бокалы и подкладывала добавку в тарелки. Постепенно настроение у всех поднялось, теперь уже каждый вносил свою лепту. Через некоторое время незаметно для других вернулись Анхельм и Тиверий. Лица у них были уже не такие недовольные, они извинились перед гостями за некрасивую сцену и поддержали идею Рин сделать вечер нежным, прощальным, а не горьким и траурным. И спустя несколько часов поминальный вечер закончился на теплой и душевной ноте.
Отпустив одних домой, а других уложив спать в комнате для гостей, Рин и Анхельм наконец-то отправились в постель. Этот долгий и тяжелый день наконец-то закончился.
Глава 9.1.
Океан страшно штормило. Волны едва не подбрасывали в воздух огромный корабль, на котором Фрис плыл обратно в Соринтию. Стоя на палубе и вцепляясь в борт, он вглядывался в темно-лиловое небо и гадал, отчего так злится Амира. Соленые волны не раз окатывали его с головы до ног, оголенный торс секли ледяные струи дождя, но не причиняли ни малейшего вреда. Команда корабля что было сил налегала на работу, чтобы только удержать судно на плаву. Несколько раз Фрису кричали убраться в каюту, но он лишь усмехался и говорил, что не боится шторма. Капитан и не знал, что бесстрашный незнакомец, которого он принял на борт в порту Магредины, помогает ему; Фрис был полон решимости доплыть до Соринтии как можно быстрее, поэтому временами прибегал к некоторым магическим уловкам, чтобы безжалостный шторм не потопил корабль.