Рин опустила голову и долго молчала. Хотя она и понимала причины такого поступка, ей была противна сама мысль, что Тоомо сделал это.
- Почему вы просто не пришли сами? - тихо спросила она. - Вы же чудовищно сильный... Один удар, - и Ладдар отправится в небытие!
- Я вовсе не настолько силен, как ты думаешь. К тому же, я хотел скрыть свое появление от Ладдара и Анарвейда.
- Разве это можно скрыть от Ладдара? Он ведь все видит, все знает...
- О нет, далеко не всеведущ дух Смерти. Я неподвластен ему, ведь стою надо всеми духами. Мне не противостоит никто, я - вне баланса, потому что создали меня сами духи. Уже забыла все, что я рассказывал?
- Забыла, - честно призналась Рин. - А другие оборотни тоже неподвластны?
- Да, но когда рядом есть ты, Наследница. Когда воля Альтамеи вмешивается в происходящее, оно становится недоступно Ладдару.
- Я помню, он говорил об этом что-то.
- Да. Поэтому он так стремится получить контроль над тобой! Заполнить ненавистью твой разум, чтобы заставить тебя делать то, что ему нужно! Поэтому так важно для тебя помнить о любви. Ибо любовь ведет к свету, к началу, к жизни. Любовь - единственный дух, которым никто не может управлять. Единственное чувство, которое может связать воедино разные пространства и времена. Дух всепроникающий, всеведущий. И всегда свободный. Отдашь разум любви - разом разрежешь все нити, что связывают тебя по рукам и ногам. Сможешь общаться со всеми, кого знала или кого будешь знать, в этом мире или в других, сейчас, в прошлом или будущем. Любовь - это связь.
Рин недолго молчала, глядя, как проминается снег под ногами коня. Солнце зашло, теперь только небольшой огонек, наколдованный Тоомо, освещал им путь.
- Я это все не понимаю, - тихо пробормотала она и вытерла глаза от выступивших почему-то слез. - Тоомо... Почему вы сами не можете все это закончить? Я хочу сказать, вы же самый сильный. Сильнее нет! Вы даже вещи из воздуха сотворяете, вам такая магия подвластна... Почему же надо все свалить на меня?! Маленькую, слабую, глупую... А теперь еще и жалкую...
Во взгляде фиалковых глаз Рин видела сожаление и тоску, уголки мягких и пушистых губ печально поникли, уши прижались к голове.
- Ты плохо меня слушаешь. Нет, я не самый сильный. И Анарвейда мне не одолеть, я не для того создан.
- А я, стало быть, создана. Увидеть бы того, кто решил это сделать...
- Так решила Альтамея. Скоро ты с ней встретишься.
- Во мне действительно живет ее дух? Серьезно? Она действительно использует мое тело в качестве сосуда?
- Да. И это великая честь, Наследница.
- Из-за нее я потеряла все, что у меня было! Родных и близких, карьеру, вся жизнь под откос... Я в гробу видала такую честь! - с чувством выдала она и отвернулась.
- Прости, - Тоомо положил лапу ей на плечо и легонько сжал.
Дальше шли молча. Подъехали к дому со стороны леса, чтобы не показываться на глаза соседям. Рин соскочила со спины Акробата и помогла маме спешиться, а затем подошла к входной двери и постучала, как в прошлый раз: быстро четыре раза и три с долгими паузами. Рей открыла дверь и, увидев гостью, широко улыбнулась, а по ее коротким синим волосам прокатилась искра. Рин же почувствовала себя так, словно перенеслась во времени на год назад. Словно только-только вышла из Красного леса и еще не встретилась с Анхельмом Римером. Еще не узнала ничего о грядущих чудовищных событиях. И встречи с Фрисом даже не ждала. От избытка эмоций Рин лишь всхлипнула вместо приветствия и сжала Рей в объятиях.
- Живая! - рассмеялась Рей и впустила Рин в дом. - Здравствуйте-здравствуйте! Проходите! Всех рада видеть! Ого!..
Последнее восклицание было адресовано Тоомо, который старался аккуратно протиснуться в дверной проем и не сломать при этом дом. Не без помощи Рей ему это удалось.
- Прошу прощения. Вот поэтому я и не прихожу в дома людей, - извиняющимся тоном сказал Тоомо, которому пришлось сесть на пол и слегка пригнуть голову, чтобы не проломить потолок.
- Она приехала! - крикнула Рей, и сразу же раздалось хлопанье дверей, топот ног по лестнице. Первой к ней выбежала Зара. Волшебница схватила Рин в свои объятия и чуть не раздавила. Рин не сопротивлялась, хотя воздуха очень не хватало. Вторым ее облапал Джим, и она даже позволила ему чуть-чуть лишнего. Мейс был сдержан в своих эмоциях, как и всегда; он лишь быстро, но крепко обнял Рин и подтолкнул к лестнице, на которой стоял Арман. Без всяких слов она подошла к нему, прижалась к широкой груди и заплакала тихо, горько. Друг приобнял ее за плечи и повел наверх.
Они пришли в просторную комнату, где были две больших кровати, окно с веселенькими синими занавесками, письменный стол и шкаф. На стульях висела детская одежда. Арман усадил Рин на кровать подле себя, погладил по голове и вздохнул.