- Да, он поступил нечестно тогда... Да, я была одурачена... - сказала она дрожащим голосом. - Но ведь он не хотел ничего плохого. Он просто боролся за меня... Борьба разной бывает.
Его мышцы напряглись, ладонь, которой он гладил ее спину, сжалась в кулак.
- Давать дурманящее зелье - это способ борьбы за женщину?
- Я же не оправдываю Варданиса... - возразила Рин. - Но он действительно хотел мне добра.
Фрис шумно вздохнул.
- Не говори мне о нем, девчонка, иначе я не смогу держать себя в руках. Он - волк в овечьей шкуре...
- Мы дали друг другу древние клятвы верности. Клятвы аиргов, что прочнее алмаза, дороже золота. Я нарушила эту клятву, я веду себя отвратительно по отношению к нему, позволяя Анхельму вставать между нами. Это и мучит меня.
Фрис убрал волосы с ее лба и поцеловал. Нежно прижался щекой, и Рин замерла.
- Варданиса нет. Уже давно нет. Единственная персона, с кем ты ведешь себя отвратительно - это ты сама.
Рин долго ничего не отвечала, а Фрис не спешил развивать тему и добавлять что-либо.
- Как бы то ни было, я не могу заставить себя перестать любить Варданиса, - прошептала она, наконец. - Он слишком глубоко в моем сердце. Он пророс в нем своей добротой, лаской и помощью. Он закалился в нем огнем пожара и устоял под натиском тысяч дней вынужденного одиночества. Он спас меня от самой себя.
Она замолчала и прерывисто вздохнула.
- Я не могу любить Анхельма... Не могу! Не сейчас!
- Но любовь есть, - тихо заметил Фрис, - просто ты сама еще не осознаешь ее. Мало времени прошло. Ты не из тех, кто может легко довериться другому человеку. А любовь - это, прежде всего, доверие. Это способность открыть объятия другому, не ожидая с ужасом каждую секунду, что тебе воткнут нож в самое сердце. Ты ждешь этого ножа.
- Как же его не ждать? Мы не сможем быть вместе, Фрис... Все против нас!
Фрис очень тяжело вздохнул и притянул ее к себе еще ближе.
- Послушай, что я тебе скажу. Внимательно послушай, потому что я скажу это лишь один раз. Настоящая любовь не требует неразлучности. Любовь не боится трудностей, не ищет признания и не заканчивается даже со смертью. Она жива, даже если не взаимна, и горит в сердце теплым огоньком. Можешь обжечься об него, а можешь греться у него. Все на твой выбор. Отдавай свою любовь, не ожидая ничего взамен, и ты никогда не будешь одинокой, преданной, сломленной, распятой. Ты всегда будешь защищена теплотой и искренностью своего чувства. Любовь - это самое сильное оружие и самая прочная защита.
Рин долгое время ничего не отвечала. Она раз за разом прокручивала в голове то, что сказала Фрису тогда у реки, то, что ощущала к нему в прошлом, настоящем. Рин понимала, что путается в собственных эмоциях, признаниях и не знает, где правда, а где лишь плод ее фантазии; где настоящее чувство, а где внушенная иллюзия.
- Кизуни... - проронила она наконец просто, чтобы что-то сказать. - Воплощение Любви. Ты когда-нибудь видел ее? Как она выглядит?
Она скосила на него глаза и увидела, что Фрис мечатательно улыбается.
- Лишь однажды. Во многих шагах вокруг места, где появилась Кизуни, беспрестанно расцветала и умирала природа. Формы Кизуни менялись столь быстро, что никто не мог понять, как же она выглядит. Любовь многолика, - он вздохнул, - и непостижима.
Рин села, понурившись. Фрис встал, загадочно улыбнулся, наклонился к ней и поцеловал в висок. На мгновение Рин показалось, что он не хочет разрывать тактильный контакт и смотрит на нее совсем не так, как обычно.
- Если ты считаешь, что можешь, то можешь сделать что угодно, - сказал он и, ласково встрепав ей волосы, вышел. Рин некоторое время смотрела на дверь, за которой он скрылся, а потом упала обратно на кровать. Сил встать не было решительно никаких, ее почти знобило.
- Ну почему ты не понимаешь меня?! - тихо простонала она сквозь зубы, глядя на потолок помутившимся взглядом. Буря медленно, но верно поднималась где-то в душе, горло перехватило, руки задрожали. Прерывисто вздохнув, Рин поднялась и прошла к резному комоду, на котором стояла пузатая ваза с тюльпанами. Глянула на свое отражение в зеркале, а затем достала Соколиную песню и приставила к горлу. Клинок завибрировал и потянул руку в сторону, но Рин упрямо держала. Тихий клекот зажурчал в ее ушах - это Соколиная песня просила хозяйку не делать глупостей. Рин напрягла руку и... БАХ! Ваза разбилась об пол на тысячи осколков, окропив все вокруг водой; цветы упали у ног, а Соколиная песня вылетела из руки и приземлилась в самом дальнем углу комнаты. Женщина осела на пол и подняла два больших осколка. Открылась дверь.
- Рин! Благие боги! - воскликнул Анхельм. - Что случилось?