- В наши дни трудно сыскать достойного мужчину. И работящего, и заботливого, и любящего... Тебе досталось все и сразу, а ты этого не желаешь принимать. На твоем месте я бы схватилась за него, как за спасательный круг.
Рин с неудовольствием подумала, что уже слышала эту песню раньше. Женщины с ума сходят от Анхельма. Действительно: быт с таким мужчиной превращается практически в сказку. Щедрый, любящий, красивый, делает все, что ни попросишь...
- Сердцу не прикажешь, - сказала Рин, надеясь, что это остановит подругу, но та и не думала закончить разговор!
- Все-то тебя на страсти неведомые тянет. Не вечная ты! Брось думать, что где-то там, за зарей, ожидает великая любовь. Смирись и прими обычную человеческую жизнь. Семья - вот, что важно.
Рин долго думала, прежде чем ответить. Перед глазами вставали образы разных людей, в ушах звучали их слова, сказанные ей когда-то. Родители, старейшины, герцог Кимри, Рошейл, Варданис, Анхельм, Фрис...
- Я не того помола, Альберта, - сказала она, прогоняя навязчивые видения. - Я не могу принять обычную человеческую жизнь, потому что она не примет меня. Война не вокруг меня, она внутри меня. Все, к чему я прикасаюсь, обращается в кровь, прах и слезы. В моей судьбе нет места таким вещам, как семья. У меня нет дома, я неприкаянная.
- Потому что ты так для себя решила. Ты не пыталась.
- Ты не имеешь ни малейшего понятия о том, кто я, Альберта, и что я пыталась в этой жизни делать, - сказала Рин тихо. - Мы с тобой очень долго не общались, если помнишь.
Она наполнила кувшин вином и вернулась к гостям. Вопреки ее ожиданиям, обстановка была вполне приятной: Де Врис рассказывал забавную историю из времен службы в армии, все улыбались. Рин еще раз обновила бокалы, забрала грязную посуду и унесла на кухню. Альберта возилась с пирогом, Рин сочла за лучшее не продолжать разговор с ней.
- Ты прости меня, Рин. Я со своей колокольни по-другому мир вижу. Все время забываю, что ты старше, опытнее и мудрее меня, - сказала Альберта, подойдя.
- Я не опытнее и не мудрее, у меня просто другой опыт, - ответила Рин. - Все хорошо, я понимаю. Как думаешь теперь поступить с Баккером?
Альберта посмотрела на нее с горечью во взгляде.
- Ах, я не могу простить ему такого поступка. Ему в моей жизни места больше нет!
- Он отправляется во льды и может не вернуться оттуда. Будь великодушной. Дай ему надежду, и это устроит успех всей экспедиции. Ты ведь знаешь, что мужчины совершают настоящие подвиги из любви к женщине.
Альберта отвернулась к пирогам.
- Я подумаю.
~*~
Ужин закончился, господа отправились в кабинет Анхельма, чтобы обсудить дела. Рин, естественно, присоединилась, хотя герцог советовал ей пойти поспать. Итак, Анхельм, Де Врис и Баккер сидели в глубоких удобных креслах перед газетным столом, а Янсен на софе. Рин села за стол Анхельма. Снова была развернута большая карта, и на ней господин Баккер показывал предполагаемый маршрут. Он сыпал геологическими терминами, названиями мест, минералов, растений, животных, птиц и рыб, о которых Рин никогда не слышала, и то и дело вворачивал в свою изящную речь цитаты из сочинений великих классиков Соринтии. За это время Йонатан Баккер произвел на нее впечатление человека всесторонне эрудированного, но не просто нахватавшегося по верхам, нет, он, скорее, в каждом деле смотрел больше вглубь, чем вширь. Словом, его рассказ о Крайнем Севере чрезвычайно захватил живое воображение Рин, и ей очень захотелось побывать в некоторых местах самой.
Но Йонатан Де Врис, поняв, что время близится к полночи, а Баккер может говорить о любимом деле всю жизнь, перенял инициативу и перешел к делу. Он заговорил о кораблях, и из его речи Рин было понятно только одно: отправление группы задерживается из-за плохой подготовки. Нехватка провизии, недостаточное оснащение кораблей всем, начиная от инструментов, заканчивая рабочей силой. Но главная проблема таилась в ледоколе, который должен был идти впереди всей флотилии: он так и не был построен. Де Врис указывал причиной слишком скорые сроки, которые задал его величество, Баккер сетовал на сомнения в успехе экспансии на север и отсутствии мотивации у местных властей, мнение Хансена на этот счет уже было известно всем, поэтому его никто и не спрашивал.
- Слушая вас, господа, я прихожу к неутешительному выводу, что в конечном итоге мне самому придется ехать к мэру Сент-Вейлора, - заключил Анхельм. - Но в чем дело с работниками? Я до сих пор не понимаю, куда испарились все люди, раскварированные к вам.
- Их стали забирать в личную гвардию его величества, ваша светлость, - ответил Де Врис. Рин взглянула на Анхельма: герцог оказался явно неприятно потрясен известием.