– Значит, ты думаешь, на месте трагедии помимо жертвы и братьев мог быть кто-то еще? – спросил я.
– Я уверен в этом. Смотри, повозка на дороге. Видишь – там, между деревьев? Да, это полицейский фургон. Мы должны спуститься вниз и сообщить Хардвику о его прибытии.
Мы развернулись и быстро пошли обратно вниз по склону. Мистер Хардвик и его человек все еще были там, к тому же появился еще один деревенский зевака. Предупредив мистера Хардвика, что вскоре он может ожидать полицию, мы отправились вниз по гравийной тропинке, огибающей ручей, к нижней части леса.
Здесь Хьюитт действовал очень осторожно, внимательно высматривая следы на мягкой земле по обеим сторонам от тропинки. Однако их не было, так как гравийный край ручья сам по себе был считай что пешеходной дорожкой, а деревья и подлесок были густыми с каждой стороны. Мы вышли из леса на небольшой участок открытой местности, который огибала тропа, и здесь, прямо на обочине, где ручей впадал в канаву, Хьюитт внезапно наткнулся на еще один след. Сыщик был необычайно взволнован.
– Смотри, – сказал он, – вот правая ступня, подошва треснута и такого же размера левая ступня. Этот человек в изношенной обуви всю дорогу прошел по твердому гравию вниз от истока ручья. Пойдем, Бретт, нам предстоит небольшая пешая прогулка. Судя по всему, обед твоего дядюшки нам придется пропустить.
– Может нам следует предупредить его?
– Мой добрый друг, нельзя терять время. Мы должны проследить за этим человеком, или, по крайней мере, я должен. Выбор за тобой, можешь вернуться в поместье, можешь продолжить расследование вместе со мной.
Я колебался всего мгновение, представляя как будет опечален милейший полковник, ждущий нас к обеду. Но я принял решение следовать за Мартином.
– В любом случае, – сказал я, – если наш путь будет лежать вдоль дороги, мы, вероятно, встретим кого-нибудь, идущего в направлении Рэзерби. И передать сообщение для него не составит большого труда. Но в чем ваша теория, мой друг? Я пока в полном замешательстве. Все, что сказал Хардвик, кажется не подлежащим сомнению. Мы же видели следы, доказывающие, что все трое шли к месту трагедии вместе, да и остальные обстоятельства указывали на то же самое. У кого еще здесь мог быть мотив для такого преступления? Если, конечно, это не был один из вкладчиков, обманутых покойным Снизи.
– Мотив, – сказал Хьюитт, – я полагаю, весьма необычный. Не задавай мне пока вопросов, но я думаю, что ты удивишься, узнав, что это убийство сродни тем, что происходили сотни лет назад. Пойдем, нам надо поспешить.
И мы направились дальше по тропе.
Почва тут была твердой, следы на которой не оставались, разве что по обочинам, но Хьюитт туда даже не смотрел. За поворотом тропинка вывела нас на широкую проселочную дорогу. Тут Хьюитт остановился и внимательно осмотрел землю. Ничего похожего на узнаваемый след не было видно. Вдруг Мартин резко повернул направо, и мы продолжили свою прогулку, не глядя на дорогу.
– Как ты узнал, в какую сторону нам следует идти? – спросил я.
– Разве ты не заметил? – ответил Хьюитт. – Погоди, я покажу на следующем повороте.
Через полмили дорога разветвлялась, и здесь Хьюитт нагнулся и молча указал на пару маленьких веток, поставленных крест-накрест. Самая длинная из них была направлена в левую сторону дороги. Мы взяли влево, и пошли дальше.
– Эти люди совершили ошибку, – заметил Хьюитт, – Они оставляли сообщения своему другу, не задумываясь, что враги тоже могут их прочитать.
Мы поспешили вперед, не говоря больше ни слова. Я был сбит с толку тем, что сказал и сделал Хьюитт, и не мог сформулировать ни одного разумного предположения, что же нас ждет в конце экспедиции. Кем был этот загадочный человек в изношенных туфлях? Какое он имел отношение к убийству Снизи? Что означало это варварство с отрубленной рукой? Кем были эти люди, оставлявшие знаки с помощью скрещенных веток?
По пути нам встретился мой знакомый, с которым я передал короткую записку своему дяде. Мы продолжили наше путешествие и вскоре свернули на главную дорогу. Здесь, на углу, опять было любопытное послание из веточек. Колесо какой-то телеги проехало и раздавило их, но они не сместились настолько, чтобы вызвать сомнение в правильности направления. Дальше мы вошли в гостиницу, и Хьюитт купил пинту ирландского виски в плоской бутылке, а также буханку хлеба и немного сыра, которые мы унесли, завернув в бумагу.
– Это для нашего ужина, – сказал Хьюитт, когда мы вышли.