И родила ему сына, пускай, и не самого старшего. Но сейчас принцы и Цинада были далеко, не время их вспоминать.
Правильные черты чуть бледного лица, загадочные глаза лазурного цвета, иногда нежные, а иногда острые слова, мягкий голос.... Эльвена Незабудка владела магией очарования. У Бенедора не было шансов. Но оставалось непонятным - то ли её навыки были не очень сильны, то ли ей хватало ума не злоупотреблять ими: "королевой" Цинады мало кто восхищался. Многие, как и раньше, видели в ней только хитрую матёрую куртизанку, достигшую самой последней ступени карьерной лестницы.
- Поле боя - не лучшее место для столь почтенной дамы, - усмехнулся Костинг, ведя Эльвену под руку за королём. - Или вы решили примкнуть к Сёстрам Ночи?
- Поле боя - это ваши пиры с Беном. Вот где война! - Она демонстративно закатила глаза. - А здесь хоть можно подышать свежим воздухом. Полюбоваться хоть каким-то видом, а не вашими пьяными рожами. Послушать пение птиц... Ты слышишь, там, в лесу? Всяко лучше ваших застольных песен!
- Да, - протяжно хохотнул Костинг, сощурено рассматривая войско гхаргов в отдалении. - Подышите вы здесь дымом и запахом крови. Полюбуетесь мясорубкой и трупами. Послушаете крики раненных и умирающих.
- Поездка была испорчена ещё в замке Сантьяго! - мотнула головой Эльвена, кутаясь в дорогие меха. - Не думала, что бароны могут жить в такой нищете! По колено в помоях!
- Ему не хватает хозяйки, - вздохнул Костинг. - Куча сыновей, жена умерла, самого не оторвать от бутылки. Я не видел достойных женщин в его имениях.
"Одни шлюхи в тёмных углах!" - содрогнулась Эльвена, вспоминая мрачные чертоги. Но промолчала.
Король развернулся, притормозив:
- Хватит чернить имя Сантьяго Неподсудного! Он поддерживает нас, исправно платит дань. Он привёл сюда почти всех своих воинов, сыновей своих привёл. Сражаться! - Бенедор поднял вверх указательный палец, сверкнув Печатью Порядка.
- Велика заслуга, - тихо сказала Эльвена Незабудка.
- Это ведь его земля, - пожал плечами Костинг.
Они прошествовали мимо отряда тяжёлой пехоты. Некоторые рыцари восторженно стучали щитами, выкрикивали "король!", "Ваше Величество!", "Бенедор!". Но этот неразборчивый гомон был ничем по сравнению с торжественностью настоящих битв, которых уже давно не было близ Цинады. Никому теперь не нужно присутствие короля-пьянчуги на поле боя, никто не нуждался в подъёме боевого духа. Потому что давно не встречалось достойного противника.
Гхаргов и сейчас было раз в десять меньше. Плохо вооружённые, плохо организованные, они представляли собой довольно жалкое зрелище. Это степные гхарги, - сказали бы старые полководцы, отлично знавшие все виды войск Сайкса, во времена его величия, во времена его существования. Степные гхарги в основном передвигались и воевали верхом - на волках или приземистых лошадях, в зависимости от мест обитания. Доспехи были лёгкими, часто отсутствовали вовсе. Стремительное быстрое войско - не брезгующее тактическим отступлением.
Но куда теперь подевались животные гхаргов, Бенедор не знал. Он не сильно удивлялся этому. О гхаргах и так редко слышали в последние десятилетия. После старых войн разрозненные грязнокровки прятались в труднодоступных для человека местах - жили на болотах, в горах, в пещерах. Совершали единичные налёты на людские селения. Обычно атаки проваливались. Гхаргов уже не воспринимали всерьёз, поэтому и вопрос об их тактических глупостях поднимался только в шутках.
- Это будет не битва, - вздохнул Костинг, сняв узорчатый дорогостоящий шлем и неся его в свободной руке. Другой придерживал Эльвену, которая следила только за тем, чтобы не испачкать подол походного платья в сельской грязи. - Это какой-то цирк.
- Циркачи без фокусников, - хмыкнула Эльвена. - Одни шуты.
Они подошли к военному шатру белого цвета. Два Немых Стража убрали глефы, пропуская короля и его компанию. Внутри их встречало огромное лезвие двуручного лабриса. Глубокие отметины и царапины говорили о том, что оно уже не раз бывало в деле.
- Турий! - бесстрастно воскликнул король, пытаясь обойти громадную тушу.
Рыцарь-баннерет медленно развернулся, показав новоприбывшим изуродованное до неузнаваемости десятками шрамов лицо. На плече он держал за продолговатое древко устрашающую секиру. Брони на нём практически не было, массивная грудь оголена, если не считать пересекающих её ремней, которые удерживали меховую накидку и плащ длиной до пояса.