Прошло не меньше получетверти, прежде чем стреноженный конь поднял голову и тихонько заржал. Порыв ветра донес невнятные голоса. За стеной что-то звякнуло, заскрежетало, мост дрогнул и со скрипом пошел вниз. Жреца встречали. Крепко сбитые доски глухо легли на плохо утоптанную тропинку. Тормант взял Люфия под уздцы, осторожно подвел его ближе ко рву через невысокий вал. Ворота распахнулись вовнутрь, и, щурясь от солнца, пастырь поклонился, приветствуя встречавших его за мостом.
Первыми показался молодой парень, выглядывающий из-за створки ворот - страж-ополченец с арбалетом и в крапчатой от ржавчины кольчуге, затем высокий светловолосый мужчина лет тридцати, судя по вышитому на куртке дереву, символу градоустроения - здешний управитель. На нем Тормант задержал взгляд чуть дольше, чем на остальных. Случись жрецу необходимость отбирать людей, достойных продолжить на земной тверди род человеческий и передать потомкам качества телесной красоты, управитель Чистых Колодцев был бы не последним в списке. Смотрел мужчина внимательно, оценивающе, но без страха или настороженности, словно примеряя гостя на подвластные ему земли. По левую руку от него чуть не подпрыгивал от переполнявших его чувств, всем своим обильным лицом выражая радость и обожание, коренастый толстяк в черной сутане с традиционными кроваво-красными нашивками у шеи (пастырь одной строки - Мефей, припомнил Тормант). Рядом с пастырем топталась невысокая черноволосая дама средних лет в роскошном черном платье с кружевными вставками на груди, вся напудренная, напомаженная, надушенная так сильно, что запах горького апельсина перебивал даже вонь стоялой воды из рва, Ї госпожа...как ее там...Катрина...Матрина ...Тормант помнил ее инициацию в столице - местная поклонница Храма, одна на всю деревню. За правым плечом управителя, хмурясь и гневно сверкая глазами, возвышался еще один участник торжественной встречи - сухопарый старик в бордовой рясе.
Правила вежливости требовали представиться.
Ї Я, Тормант Эшир, пастырь трех строк и жрец Храма Смерть Победивших, без злого умысла и действия пришедший к вам, прошу принять меня в селении Чистые Колодцы в качестве гостя и друга.
Управитель открыл рот, но тут же закрыл его, поморщившись от негодующего рыка над ухом.
Ї Гость!? Друг!? За дураков нас держишь, бесовик? Ї старик в бордовой рясе сверлил Торманта недобрым взглядом. Ї Убирайся, откуда пришел. Нам и так хватает здесь твоей ереси. Уходи и прихвати свою...паству падшую.
Дама в черном скривилась, словно от зубной боли, пастырь Мефей прижал к груди пухлые ручки, переводя умоляющий взгляд со старика на жреца и обратно, Тормант, привыкший к сценам с потрясанием посохом, обещаниями геенны огненной и проклятиями на все семь колен, лишь пожал плечами, вопросительно глядя в лицо управителю. Тот, помедлив лишь секунду, кивнул гостю, приглашая въехать в село, а сам, подхватив возмущенного старика под локоть, отвел его в сторону. Старик, несомненно, был священником Единого*. Торманту он был, как брехливый пес: пока не подойдешь на длину цепи, рискуешь разве что оглохнуть да запачкаться в собачьих слюнях.
То ли управитель обладал весомым даром убеждения, то ли власть его в Чистых Колодцах распространялась далее, чем ремонт рва и ежесезонный отчет в королевский документарий, но священник Единого слушал его, почти не перебивая, лишь негодующе пялил на жреца глаза, да тряс седоватой головой. Тормант не слышал, но догадывался, о чем говорили управитель и старик. Прошли те времена, когда поклонники Храма Смерть Победивших таились от окружающих и служили Повелителю Той Стороны, ежедневно рискуя жизнью. Теперь право поклонников на служение негласно признавалось в самых высоких кругах власти Метрополии. В городах, отказавшихся принимать у себя пастырей Храма, тихо и абсолютно законно менялись управители, чиновники, табеллионы, старшины общин и цехов. Пришедшие на смену им уже не чинили Храму никаких препятствий. В городских документариях в ответ на любую жалобу устраивалась бумажная волокита: отчеты "терялись" по дороге в столицу, "истреблялись мышами" и браковались почтовой цензурой из-за неправильно прорисованных буквиц. В разных областях Метрополии строительство Храмов Смерть Победивших шло под охраной королевских вооруженных отрядов. В места, где слухи о короле, продавшем душу бесовикам, распространялись наиболее активно, заметно иссякал ручеек столичных денег. О чудо, недовольство стихало, недовольные смолкали. Король Лоджир Стремительный не любил смуту, он любил Дары с Той Стороны, и Высший Жрец Храма Смерть Победивших, глава Синклита, господин Толий Лец истово следил за поддержанием душевного спокойствия короля.