— Ха, а парень-то Пожиратель!
— Скажешь ему — и я отправлюсь в первый же попавшийся храм за «изгнанием демонической сущности»!
Демон безоговорочно заткнулся.
— Так, Лед, слушай сюда! — Я вновь оживился. — Пока у нас все нормально, друг с другом не связываемся. Ты выводишь на чистую воду предателя, миришь Мианор с драконами, даешь по роже главному злодею, а я… вершу свою миссию.
Лед согласно кивнул, но я успел заметить мелькнувшие насмешливые искорки в его глазах. Ох, что-то мне не верится…
— Ну вперед!
Фигура брата растворилась в окружающей пустоте…
Веселье в замке Повелителя драконов набирало обороты. Фэоран уже успел сплясать на столе с какой-то пробегающей мимо драконой, Лика устроила пару ураганчиков, желая «освежить помещение», Риг привычно спал под столом. Шанориан продул в карты на желание и как раз собирался его исполнить, показав, как он может магичить в боевой форме — и это в таком маленьком зале!
— Та-а-ак… Значит, веселимся? — раздался вкрадчивый, отнюдь не добрый голос. — Без меня!
Веселье набирало обороты…
— Что значит «имел право»?
— Ну мы же его сами… довели, — выдавил Тэрек.
— Как «довели»! Да я сразу же показала, что мне официальный тон общения не нравится. А он! Он же издевался! — возопила Циала.
— Хм, но ведь ему и вправду предписано обращаться к тебе, да и ко всем, в такой форме, — внезапно вставил Кайнори.
— Да в гробу я его видала со своими правилами!
— Оставим этот бессмысленный спор! — внезапно резко оборвал дебаты Тэрек.
— Но дальше, что нам с ним делать дальше? Не проще ли его тащить связанным? Мы не можем ему доверять теперь, — задумчиво пробормотал дракон.
И я понял, что они мне надоели. Резко поднялся… Ох! Лучше бы лежал, честное слово!
— Как же вы мне надоели! — О, страдания героического мученика! Закатим глазки и возденем руки к небу.
Они вытаращили глаза на меня. А вот такой я! Говорил же — сорвусь.
— Послушай, Таилэн, — медленно заговорил Кайнори, настороженно глядя на меня. — Я соглашусь не связывать тебя, если ты глянешь мне прямо в глаза…
— Связывайте! — И я широко, приветственно улыбнулся.
Все захлебнулись, каждый своей фразой. Я пояснил:
— Так, по крайней мере, мне не придется идти самому, — и улыбнулся еще шире, буквально чувствуя, как от моей злорадной улыбки окружающие все больше и больше косеют.
В тот же момент я почувствовал, как меня обвивают магические нити. Дракон шевельнул пальцами, завершая заклинание. А жаль, такой хороший артефакт был. Но ничто не вечно, и этот выдохся.
— Сегодня мы уже никуда не пойдем. Скоро рассвет. Думаю, стоит остаться на ночлег. — Кайнори поднялся, и все разбрелись кто куда, кто за дровами, а кто за водой.
Я устало откинулся на землю. Покосился в сторону и улиткой подполз к дереву, к которому и прислонился спиной. Тяжело вздохнул, чувствуя, как предательская слабость разливается по телу.
— Проклятье, что теперь?
— Эх ты! А вот если бы ты плюнул на своего братца, убил некроманта, а затем и остальных… Да, тогда бы все было нормально.
— Сгинь!
— Я слышал, ты бард, да еще и высший. — Я резко вскинул голову и застонал про себя — это стоило немалых усилий.
Кайнори сидел возле разведенного костра и внимательно смотрел на меня. Я старательно прятал взгляд. Эх, если бы эту демоническую сущность можно было скрыть!
— Хм… Стоит подумать над этой идеей.
— Сейчас я слишком устал, чтобы петь. — О, даже говорить, и то трудно.
— Я поделюсь с тобой силой.
Смысл фразы застигает на половине вдоха, мир резко сдвигается с места и мчится глыбой на меня. Не соображая, что делаю, я поднимаю взгляд, сталкиваясь с взглядом дракона…
Циала нервно теребила рукоять меча, кося звериные глаза на дракона и посла. Они замерли, глядя друг другу в глаза. Она не понимала, что происходит, ведь для взгляда дракона нужна лишь пара мгновений. Тэрек тенью замер рядом. Ему было нехорошо, не оставляло чувство, что так не должно быть. Но вот как?
Наконец Таилэн без сил рухнул на землю. Дракон придвинулся к огню, зябко передернув плечами и чуть не обжегшись. Взгляд его темно-фиолетовых глаз уходил во тьму окружающего леса.
— Кай?
Дракон перевел взгляд на нее, Циала вздрогнула. На дне драконьих глаз плескалось безграничное удивление и боль.