Приказы передали, и люди оставили свои позиции. Некоторые сели прямо на стене, слишком устав, чтобы спуститься по ступеням. Другие пошли во двор, бросили оружие и сели в тени стены. Носильщики спешно ходили среди них с ведрами пресной воды. Арута прислонился к стене и про себя произнес:
"Они вернутся."
На следующую ночь они пришли снова.
18. ОСАДА
Светало. Раненые стонали.
Двенадцатую ночь подряд цурани атаковали замок и отступали на рассвете. Гардан не видел ясной причины для этих опасных ночных атак. Наблюдая за цурани, собирающими своих мертвых и возвращающимися к своим палаткам, он произнес:
— Странные они. Их лучники не могут стрелять по стенам, когда лестницы подняты, боясь попасть в своих. У нас нет такой такой проблемы. Мы знаем, что все, кто внизу, — враги. Я не понимаю этих людей.
Арута оцепенело сидел и смывал с лица грязь и кровь, не обращая внимания на то, что происходит вокруг. Он слишком устал, чтобы ответить Гардану.
— Вот, — сказал рядом голос, и он убрал от лица тряпку, которой вытирался, и увидел предложенную кружку. Он взял кружку и осушил ее одним глотком, ощутив вкус крепкого вина.
Перед ним стояла Карлайн в тунике и штанах, с мечом у пояса.
— Что ты здесь делаешь? — спросил Арута.
От усталости его голос звучал резко даже собственных ушах.
— Кто-то должен разносить воду и еду, — оживленно сказала Карлайн. — Когда каждый на стене всю ночь, кто ты думаешь сможет исполнять обязанности утром? Уж конечно, не жалкая горстка носильщиков, которые слишком стары для боя.
Арута огляделся и увидел других женщин, леди из замка, также, как и служанки и жены рыбаков, ходящих среди людей, которые с благодарностью принимали предложенную пищу и питье. Он улыбнулся своей кривой улыбкой.
— Как поживаешь?
— Ничего. И все же сидеть в подвале так же трудно, в своем роде, как и быть на стене, я думаю. Каждый звук боя, который нас достигает, повергает какую-нибудь из дам в слезы, — в ее голосе было некоторое осуждение. — Они сжимаются в кучку, как кролики, — она мгновенье помолчала, затем спросила:
— Ты видел Роланда?
Он посмотрел вокруг.
— Один раз, этой ночью, — он закрыл лицо успокаивающе влажной тряпкой. Убрав ее через мгновенье, он добавил:
— Или это было две ночи назад. Я уже не знаю, — он показал на стену, ближайшую к замку. — Он должен быть где-то там. Я назначил его ответственным за посты, наблюдающие, нет ли фланговой атаки.
Карлайн улыбнулась. Она знала, что Роланд, разгоряченный, полезет в бой, но с его обязан-ностями это будет маловероятно, если, конечно, цурани не станут атаковать со всех сторон.
— Спасибо, Арута.
Арута изобразил неосведомленность.
— За что?
Она встала на колени и поцеловала его во влажную щеку.
— За то, что знаешь меня лучше, чем я сама иногда, — она встала и пошла прочь.
Роланд шел вдоль зубцов стены, наблюдая за лесом в отдалении, за широкой поляной, идущей вдоль восточной стены замка. Он приблизился к солдату, стоящему рядом с сигнальным колоколом, и спросил:
— Что нибудь есть?
— Ничего, сквайр.
Роланд кивнул.
— Будь настороже. Это самое узкое открытое место перед стеной. Если они нападут с фланга, я бы ожидал атаки именно здесь.
— Действительно, сквайр. Почему они атакуют только одну стену и почему сильнейшую?
Роланд пожал плечами.
— Не знаю. Возможно, чтобы показать презрение к нам или храбрость. Или по какой-то чуждой нам причине.
Солдат встал по стойке "смирно!" и отдал честь. Карлайн молча подошла и встала позади них. Роланд взял ее под руку и спешно повел прочь.
— Ну и что ты тут делаешь? — спросил он строго.
Ее облегчение от того, что она нашла его живым и невредимым, сменилось гневом.
— Я пришла посмотреть, все ли с тобой в порядке, — сказала она вызывающим тоном.
— Мы не так далеко от леса, — сказал он, ведя ее вниз по ступеням, — чтобы цуранийский лучник не мог уменьшить герцогскую семью на одного. Я не собираюсь объяснять твоему отцу и братьям, какие были у меня причины позволить тебе быть наверху.
— Ой! И это единственная причина? Ты не хочешь встречаться с отцом?