— Я пропустил ваш поединок. Я занимался чем-то другим, только не помню чем.
— Насколько я помню, ты был в деревне, учился плести сети, когда Роланд только прибыл сюда из Тулана.
Роланд криво усмехнулся:
— Я с кем-то поспорил — не помнишь с кем? — Томас помотал головой, — Короче, я поспорил, а Томас подошел и попытался помирить нас. Я никак не мог поверить, что этот тощий мальчишка… — Томас начал возражать, но Роланд оборвал его, подняв палец вверх. — Да, ты был очень тощим… Я не мог поверить, что этот тощий мальчишка тощий мальчишка из простонародья — осмелится учить меня, только что назначенного члена герцогского двора и, должен заметить, джентльмена, как мне себя вести. Так что я сделал то единственное, что может сделать в таких обстоятельствах настоящий джентльмен.
— Что? — спросил Паг.
— Я двинул ему в зубы, — троица снова рассмеялась.
— И тогда, — продолжил Роланд, — он задал мне самую худшую взбучку, с тех пор как мой отец поймал меня на чем-то.
— Тогда я понял, насколько серьезная вещь кулачный бой, — вставил Томас. — Да, тогда мы были младше.
Паг наполнил кружки.
— Ну, — сказал он, двинув челюстью, — именно сейчас я чувствую себя так, как будто мне сто лет.
Томас некоторое время внимательно смотрел на друзей.
— Если серьезно, то из-за чего вы дрались?
С иронией, но вместе с тем, и с сожалением, Роланд проговорил:
— Дочь нашего сеньора, девушка несказанной красоты…
— Что значит «несказанной»? — спросил Томас. Роланд с презрением посмотрел на него:
— Неописуемой, болван!
Томас покачал головой.
— Я не считаю, что принцесса — неописуемый… — он увернулся от кружки, пущенной в него Роландом. Паг, снова рассмеявшись, свалился на спину.
Роланд торжественно достал с полки другую кружку. Томас, ухмыльнулся, наблюдая за этим.
— Как я говорил, — начал он, наполняя кружку из бочки, — наша леди, девушка несказанной красоты — хотя это суждение оспаривается — вбила себе в голову — по причинам, ведомым лишь богам, — быть благосклонной к нашему юному магу и польстить ему своим вниманием. Не представляю, когда она сможет проводить время со мной, — он остановился, чтобы рыгнуть. — Как бы то ни было, мы обсуждали как должно принять этот щедрый дар.
Томас, широко ухмыльнувшись, посмотрел на Пага.
— Сочувствую тебе, Паг. Скорее всего, огреб по первое число. Паг вспыхнул. Потом бросил на Томаса злой косой взгляд и сказал:
— Да? А как насчет одного солдата-ученика, хорошо здесь известного, которого видели тайно пробирающимся в кладовую с одной кухонной девчонкой? — Он отклонился назад, изобразив на лице беспокойство, — Я даже думать боюсь, что с ним будет, когда Неала об этом узнает.
У Томаса отвисла челюсть.
— Ты не сделаешь этого! Ты не можешь!
Роланд лежал на спине, держась за бока.
— Я никогда не видел, чтобы кто-нибудь так точно походил на только что выброшенную на берег рыбину! — он сел, сдвинул глаза к носу и стал быстро открывать и закрывать рот. Все трое снова впали в безостановочный смех.
Кружки были вновь наполнены, и Роланд поднял свою:
— Тост, джентльмены!
Паг с Томасом тоже подняли кружки. Голос Роланда стал серьезным:
— Какие бы разногласия ни были у нас в прошлом, вас двоих я с радостью считаю своими друзьями, — он поднял кружку повыше:
— За дружбу!
Троица осушила кружки и снова наполнила их.
— Положите сюда руки — сказал Роланд.
Трое мальчишек соединили руки.
— Где бы мы ни были, и сколько бы времени ни прошло, да будут всегда у нас друзья.
Пага заинтриговала внезапная торжественность тоста, и он сказал:
— Друзья!
Томас повторил, и трое пожали друг другу руки. Кружки снова были осушены, и послеполуденное солнце быстро скрылось за горизонтом. Трое мальчишек быстро провели время в радужном свете компании и эля.
Паг проснулся слабый и обескураженный. Тусклое мерцание почти потухшего очага делало освещение комнаты розово-черным. Раздалось еле слышное, но настойчивое постукивание в дверь. Он медленно встал, но потом чуть не упал, все еще пьяный. Он оставался с Томасом и Роландом на складе весь вечер и часть ночи, и пропустил ужин. Они "оставили за собой заметный след" в замковых запасах эля, как выразился Роланд. Они выпили не очень большое количество, но так как их вместимость тоже была невелика, это было героическим предприятием.