«Шестой месяц назвали «Сенокос» по вполне понятным причинам. В эту пору, все мои многочисленные приятели, с коими я познакомился за кружечкой спиртного, резко оставили и меня, и таверны, денно и нощно скашивая многочисленные поля, и заготавливая сено на зиму. Помогают все, даже малые дети. Также в этот месяц отмечают день летнего солнцестояния, празднуемый с размахом, но с умеренным питием слабоалкольных напитков. Позже я понял, отчего белокнежевцы так надирались в цветорост: после него у них идет месяц почти абсолютной трезвости, вызванный нежеланием отсечь косою кому-либо, или даже самому себе, ногу или другую нужную часть тела. И дабы компенсировать оное, они употребляют в двойной дозе в цветорост, тем самым, сами того не подозревая, участвуя в круговой экономике и поддерживая простой трактирщиков, многие из которых просто закрывают заведение на этот месяц. В сенокос жарко, но влажно, дуют восточные ветры, почти нет дождей - идеальная пора для заготовки травы. Но я-то привык пить в компании!
Нередко, привычно сидя вечером в работающих тавернах за кружечкой безалкогольного и дюже мерзостного напитка под названием “квас”, который тут делают их хлеба да скисшей воды, а то и вовсе прихлебывая из пивной кружки холодный суп, мужичье хвастает, что вот сегодня видел полуденницу, а то и полянницу, да одних, без присмотра луговика или иных сестер-братьев. Дева обычно описывается как нечто румяное, налитое, будто яблочко, спереду да сзаду, с длинными соломенными распущенными волосами, укрывающими ее, будто одеяло, и непременно спящей. Девы эти, по поверьям именно на скошенных лугах появляются, ибо настолько запах свежепросушенного сена любят, что устоять не в силах пред влечением к стогам да к раскиданной под жарким солнцем траве. Большой удачей считается срезать локон сей девы не разбудив ее, ибо разбудивший может весьма ощутимо получить в ухо или иное место, особо могучими мужами ценимое, от разгневанной полуденницы. Клочок волос полагается хранить строго в льняном мешочке перевязанным черной шерстяной ниткой, и сам мешочек - в деревянной шкатулке без узоров. За два златых, один из добытчиков с большой неохотой согласился продемонстрировать мне сию реликвию. Каково же было мое разочарование, когда в тщательно завязанном мешочке я узрел обычный пук желтой соломы, так и не уразумев посмеялся ли надо мною сей муж или же просто был туп, как пробка...»
«Седьмой месяц назвали «Грозец». Грозы не так, чтобы идут постоянно, но раз в несколько дней приходят стабильно. Положение ухудшается исключительной жарой: вместе с влагой они создают худший климат, который мне только доводилось исследовать. Белокнежевцы, однако, много купаются, убегая на реку и в море едва заслышав звуки грома. Плавая они приносят хвалу Сильветору - одному из своих божеств - и просят его об обильном урожае. Я пытался доказать им, что купаться в грозу опасно, но едва ли не был обвинен в богохулии и счел за лучшее оставить свое мнение при себе. Что ни удивительно, молния не ударила ни в одного из купающихся, из чего я делаю вывод, что дуракам везет, причем везет массово. В этот месяц считается добрым знаком загодя запасаться пушниной, шкурами и дровами, ибо леса полны живности и подросшего с весны молодняка с нежным, блестящим мехом, который так любят белокнежевские модницы, а срубленное под корень древо не высохнет, а непременно прорастет новым стволом, чем несказанно порадует Отца Природы.
Ночей практически нет, темнеет около полуночи, а светлеет уже в три часа. В этом месяце, в полнолуние, также традиционно отмечают ночь святого Лукапы, празднуя тем, что прыгают через костер, пьют и едят без меры, и под предлогом поиска «волшебного» цветка папоротника удаляются в леса и поля для всякого блуда...»