<ниже другим почерком:
- Вот и графиня та мутит воду, я тебе говорю. Видал, как глаза бегали, когда мы про завещание покойного муженька спросили?
- Не смей писать о деталях текущего дела там, где их может увидеть посторонний!
- Тот факт, что ты полагаешь, будто твои рукописи интересны посторонним, не перестает забавлять меня!
…дальнейшая часть страницы грубо оторвана>
Во главе угла. Очерк по криминальной истории Крогенпорта. ч. 3
Раскол стаи.
Перенесемся на десять лет вперед. Зима 262-го года от основания Белокнежева врезалась современникам в память лютыми морозами и страшнейшей за всю историю города эпидемией чахотки, от которой вымерло около четверти всего населения Крогенпорта. И Блошиному округу тогда приходилось едва ли не хуже всех. После нескольких неудачных попыток извести разбойников, предпринятых вскоре после бунта, власти махнули на это дело рукой, оставив преступников вариться в собственном котле, и следили лишь за тем, чтобы они особо по другим округам не разбредались – там и своих нарушителей закона хватало. Поначалу обитатели «котла», конечно, радовались такой свободе – еще бы, собственный округ с Арсеналом и куртизанками (бордели там возникали, что грибы после дождя) – но была у нее и отрицательная сторона: обеспечивать себя всем необходимым тоже приходилось самостоятельно. Без ремесленников и торговцев (частично убитых в ночь казни, частично – покинувших сей рассадник беззакония по собственному почину) округ потерял источник дохода. Численность его населения росла, а дома и дороги, никем не ремонтируемые, приходили в упадок. Ресурсов требовалось все больше, а добывать их становилось все труднее. Нет, понятно, что его обитатели знали толк в воровстве, да и отчаянные (или нечистые на руку) купцы, готовые везти свой товар в столь опасное место, почти всегда находились, но в зиму 262-го года этого «почти» как раз не хватило. Свирепствовавшая чахотка получше заметенных снегом дорог держала на расстоянии тех немногих, что готовы были сунуться в этот район ради презренного металла.
Одна группа обитателей Блошиного даже решилась направить прошение градоправителю (втайне от Морфоловея) с просьбой о помощи, но пан Корхонен, сменивший на этом посту Лешека Домбровского, остался глух к их мольбам – его казначей тоже хорошими отчетами не баловал. В таких суровых условиях голода и болезни ропот недовольных правлением Патальски зазвучал особенно громко – и недовольство это подстегивали каждый в свою сторону три банды, алчными глазами глядящие на главаря как голодные волки на вожака стаи, промахнувшегося на охоте.
Главным конкурентом «Гончих Морфоловея» были «Красные Шакалы» – вторая по величие банда Блошиного округа под предводительством Ржавого Феликса. «Ржавым» Феликс стал после поднятого им три года назад мятежа, в ходе которого группа недовольных отделилась от «Гончих» и штурмом заняла Арсенал в надежде получить преимущество по части вооружения. Оказалось, что все годное оружие со склада Морфоловей и его приближенные уже либо разобрали, либо продали, так что мятежникам остались одни ржавые да тупые мечи и несколько прогнивших деревянных щитов. Арсенал Феликс все равно занял из чистого упрямства (ну и как базу для своей банды, конечно), а насчет прозвища говорил всем, что получил его исключительно за цвет волос (не таких уж и рыжих, если судить по сохранившемуся портрету, хотя художник мог, без сомнения, работать на злопыхателей).
К юго-востоку от улицы Лудильщиков находилась территория «Стриг», чья предводительница Федра Коготок приходилась Ржавому Феликсу родной сестрой. Примкнувшая к мятежу против «Гончих» Федра имела свои взгляды на управление разбойничьей бандой и вскоре отделилась, в пух и прах разругавшись с братом. Если «Шакалы» специализировались на вооруженных налетах, то «Стриги» предпочитали тихий взлом, не оставляющий следов. Сама Федра получила прозвище за длинный ноготь на мизинце, служивший ей лучше всякой отмычки (этим же ногтем она, по слухам, чуть не лишила Феликса глаза, но тот, разумеется, все отрицал).
Третьим же голосом в этой волчьей фуге была банда «Корабельных крыс», пришедшая из Доков (ну или сбежавшая, как крысы с корабля, от участившихся облав – это смотря кого спросить). Их главарь Куба Рибар в свое время преподнес Морфоловею огромный ящик контрабандного рома в обмен на разрешение вести дела в Блошином, а в добавление к нему выторговал себе определенные привилегии и по сути прибрал к рукам всю торговлю с другими округами.