сачйес и ме, зар вавоборпоп, 'еиксфарГ иксисоС', ага, это значит
'Сосиски Графские', попробовав раз, ем и сейчас'. Пробовал, слава богу, не отравился. Взглянул на следующую глянцевую картинку, и рассмеялся, ибо и это творение имело типографский брак. За окнами показалась очередная станция, механический голос пробубнил непонятную фразу и смолк.
– 'дяр йынтохО' яицнатс яащюуделс, ястюавырказ иревд онжоротсО-вновь произнес диктор и двери захлопнулись.
– По-ненашенски как-то?- подумал Вячеслав Иванович. Памятью он обладал феноменальной и запомнил фразу. Извлек записную книжку и переписал текст на чистый лист: Фраза обрела смысл при чтении справа налево: 'Осторожно двери закрываются, следующая станция 'Охотный ряд'. Коженину стало весело. Он сразу подумал, что это шутники из 'скрытой камеры' решили разыграть припозднившихся пассажиров. Встал и направился к единственной попутчице. Слегка коснулся ее плеча. Девушка вздрогнула, и испуганно отпрянула от незнакомого мужчины, но, увидев, что пассажир прилично одет, при галстуке и не издает вони прокисшей мочи, успокоилась.
– Мужчина, Вы не беспокойтесь, я не просплю свою станцию.
– А я и не беспокоюсь, возразил Вячеслав Иванович, – я совсем не по этому поводу решил Вас потревожить. Просто какие-то шуты, черт бы подрал этих высокооплачиваемых бездельников, нас разыгрывают и, наверняка, страстно хотят, что бы у нас поехала крыша. Взгляните на рекламу и послушайте объявления на станциях.
Девушка посмотрела на плакат, потом перевела взгляд на попутчика:
– Идиотизм какой-то, когда я села в вагон, то читала этот шедевр. Он выглядел вполне нормально. – В ответе юной особы звучало удивление.
– Вас как зовут?
– Лена.
– Так вот Лена, пока Вы спали, 'орлы' из телевидения залетели в вагон и быстро переклеили всю рекламу.
– И даже схему линий метро? – Девушка показала на большой плакат: – я еду всего три остановки.
М-да, задумался Вячеслав Иванович, действительно, невозможно за несколько минут проделать такую работу. Поковырял наклейку. Убедился, что под ней не прячется старый экземпляр.
– Ой, мне страшно. Это какая-то мистика, -заволновалась Лена
– Зовите меня Вячеслав Иванович. Вам до какой станции ехать?
– Мне до 'Сокольников'.
– Ну а мне до 'Преображенки'. Это не близко, но я Вас с удовольствием провожу, – Коженин незаметно сунул рук в карман, чтобы убедиться в наличии газового баллончика. Его он всегда носил с собой на случай встречи с хулиганами или грабителями.
– Ой, спасибочки, Вячеслав Иванович.
Состав стремительно мчался, пожирая километры тоннеля. В открытые окна врывался ветер, метался по пустому вагону, словно загнанный зверь и выл так, что в ушах трещали перепонки. На всех последующих станциях пассажиров не было. Вячеслав Иванович обратил внимание девушки еще на одно обстоятельство – краски на рекламных плакатах теряли цвет буквально на глазах. Потер веки, испугавшись, что стало худо со зрением. Пока ехали, Коженин узнал, что девушка работает кассиром на главпочтамте и заочно учится на филологическом факультете МГУ. Возвращалась от своего жениха, который так нализался спиртного, что не смог ее проводить. Вот и 'Сокольники'. Попутчики вышли из вагона и остановились как вкопанные. Вагон, из которого они вышли, имел четкие контуры, а вся передняя и задняя часть поезда находилась в густом мареве. Такое изображение мог видеть путник только в жаркой пустыне, но не в Московском метро. Словно мираж, вагоны дрожали и изменяли свои контуры, готовые раствориться без остатка в окружающем их воздухе. Поезд, как ни в чем не бывало, тронулся с места, и исчез в черном провале. Мужчина и девушка находились в полном недоумении, пытаясь получить объяснение этому наваждению. Станция была в ужасном состоянии. Все потолочные лампы были разбиты и осколки валялись по всей платформе. Настенный мрамор во многих местах сколот, словно по нему били кувалдой. Ближе к туннелю на стенах приколочены деревянные факелы. Они больше испускали копоти, нежели света. Два пассажира последнего поезда были в состоянии полного недоумения. Постояв, направились к выходу. В зале не встретили ни единой души. Отсутствовали даже станционные служащие. Шаги гулко отдавались в пустом зале. Человеку по отношению к себе свойственно предчувствовать беду или крупные неприятности. В душах попутчиков нарастало беспокойство. Если это розыгрыш, то заходил слишком далеко, за это можно и привлечь к ответственности. В какой-то момент им показалось, что прозвучал шепчущий голос из черного провала тоннеля, куда нырнул поезд. 'Идите сюда, быстрее, идите, куда же вы. Не ходите туда, там смерть'. Девушка крепко схватила спутника за руку. В короткий момент почувствовала головокружение и ощущение Дежавю – словно это событие с ней уже случалось.
– Вы слышали, нас кто-то зовет?
– Да, я слышу. Пойдемте быстрее, может, это грабители, а я совсем не умею драться.
Когда Вячеслав Иванович и Лена приблизились к наружной выходной двери, то обратили внимание на потолки. Они были покрыты густой черной сажей, похоже здесь бушевал пожар. С улицы сквозь стекла витража пробивался ослепительно белый свет, так могли светить мощные прожекторы. Любое необъяснимое явление провоцирует в человеке животный страх. Прибавили шагу. Вячеслав Иванович очень надеялся, что на улице их встретит съемочная группа и в окружении театральных софитов поблагодарит за участие в розыгрыше, а потом вручит миллион рублей, или путевку в кругосветку на двоих. На такое завершение приключения он согласен. Но как организаторы розыгрыша могли знать, на какой станции появятся 'подопытные кролики', подумал он.
Шок.
Выйдя наружу, мужчина и девушка поняли, что это обычный дневной свет. Глаза постепенно привыкали к окружающей обстановке. Никаких софитов и никакого розыгрыша. Вообще никого. На улице стоял густой туман. Лучи Солнца растворялись в белой пелене, отчего окружающий мир выглядел призрачным и черно-белым. Им стало неуютно от мертвой тишины. Ни звука моторов, ни человеческих голосов. Наручные часы Коженина показывали без четверти два ночи. Он взял девушку за локоть и ощутил, как та дрожала от страха.
– Вячеслав Иванович, что это, конец света? Боже мой, как мне страшно, – произнесла Лена и заплакала.
– Ну-ну, не надо расстраиваться. Просто необычное атмосферное явление. Вон, в Питере белые ночи никого не удивляют.
По улице тянулись сизые клубы испарений, скрывая строения. Несмотря на летнее время, было прохладно и сыро.
Осмотревшись, они направились в сторону улицы Стромынки. Едва дошли до угла первого дома, как внезапно из тумана перед ними вырос коренастый лысый человек с серым одутловатым лицом. На вид ему было лет тридцать пять. Одет в спортивную форму, словно вышел на безлюдную улицу, с целью пробежаться для укрепления здоровья.
– Быстро следуйте за мной. Здесь недалеко. Вы из метро?
– Да из метро, простите, а вам какое дело? – удивился вопросу незнакомца Вячеслав Иванович.
– Значит Вы тоже оттуда. По вашей одежде я это сразу понял. Прошу, если вам дорога жизнь, то следуйте за мной. Мне везет или нет, но встреча с вами – это уже второй случай. Интересно много ли вас появляется оттуда?
– Откуда оттуда. Что Вы несете, вы кто вообще? Какие-то проблемы, мужик? – Провожатый Лены смерил взглядом незнакомца и подумал, что возможно сможет оказать ему сопротивление. Быстро сунул руку в карман и крепко сжал газовый баллончик.
– Я понимаю ваши опасения, но у меня нет плохих намерений, чуть позже вы все поймете. – И сказал он это с такой доверительно-мягкой интонацией, что Коженин и Лена поверили незнакомцу отчасти из-за безысходности положения.
Пока шли, незнакомец представился Романом, владельцем небольшого магазинчика. Преодолев расстояние около километра, группа буквально вбежала в небольшое помещение, где стояли спортивные тренажеры. Начальник отдела так разволновался, что почувствовал слабость в животе и, не сдержавшись, пукнул, громко и неприлично, но девушка не обратила на это внимания, так как сама была в не лучшем состоянии. Буквы на вывеске магазина бежали справа налево. Странный мужчина провел Вячеслава Ивановича и Лену через торговый зал в служебное помещение. В небольшой комнатушке стояли три обшарпанных кресла и старый стол, заваленный разными бланками и формами с печатями. Обычный магазинный закуток. Воздух в помещении насыщен сыростью. Ноздри неприятно щекотал затхлый запах.