Плюх! У них снова ничего не вышло. Озерцо оказалось мелким, по грудь цыпленку. Вместо того чтобы отправиться в неизведанный мир, они всего лишь замочили ноги — второй раз за утро (если, конечно, было утро; вообще казалось, что время в лесу между мирами замерло навеки).
— Разрази меня гром! — воскликнул Дигори, — Теперь-то что не так? Кольца у нас желтые, все правильно. Дядя говорил, что желтые ведут «туда», а зеленые «обратно».
По правде сказать, профессор Кеттерли изрядно напутал с этими кольцами. Впрочем, особой его вины в том нет, ведь он и ведать не ведал о лесе между мирами. Потому-то он и считал, что желтые кольца открывают дорогу в Иной Мир, а зеленые возвращают обратно. На самом же деле все обстояло вот как. И желтые, и зеленые кольца были изготовлены из пыли (точнее, из древесной трухи), собранной в лесу между мирами. Желтые кольца увлекали в лес, ибо их «содержимое» стремилось вернуться в то место, которому принадлежало. А зеленые кольца влекли прочь: их «содержимое» жаждало умчаться как можно дальше от леса. Иными словами, профессор Кеттерли экспериментировал с вещами, о которых не имел ни малейшего понятия. Впрочем, таковы все чародеи.
Разумеется, Дигори догадался обо всем далеко не сразу; вое что оставалось для него непонятным и много лет спустя. Однако главное он уяснил — и убедил Полли надеть зеленое кольцо и вновь прыгнуть в воду.
— Если ты пойдешь, то и я с тобой, — сказала девочка. В глубине души она была уверена, что от перемены колец толку не будет, поэтому опасаться совершенно нечего. Разве что будет очередной громкий «плюх». Вполне возможно, схожее чувство испытывал и Дигори. Во всяком случае, когда дети надели зеленые кольца и подошли к воде, их лица были куда веселее, чем в прошлый раз.
— Готова? — спросил Дигори, беря Полли за руку. — Раз… Два… Три!
И они прыгнули.
Глава 4
Дигори выбирает
Сомневаться не приходилось — магия подействовала. И еще как! Дети стремительно падали — сквозь тьму, затем сквозь пелену причудливых, фантасмагорических теней. Постепенно становилось светлее. Внезапно ребята поняли, что уже не летят, а стоят на месте, и под ногами у них нечто твердое. Мгновение спустя мир вокруг обрел зримые очертания.
— Ну и местечко! — воскликнул Дигори.
— Мне тут не нравится, — проговорила Полли, зябко дернув плечиком.
Прежде всего ребята заметили свет. То был не солнечный свет и не электрический, не сияние ламп и не мерцание свечей; ничего похожего на этот ровный и жутковатый тускло-красный свет ни Полли, ни Дигори раньше видеть не доводилось. Свет падал на брусчатку площади и на дома, что возвышались со всех сторон. Небо над головой было густо-синим — точнее, иссиня-черным. Не верилось, что с такого неба могут светить солнце или звезды.
— Как тихо и темно, — сказал Дигори, — Словно вот-вот гроза ударит или наступит затмение.
— Мне тут не нравится, — повторила Полли.
Сами того не замечая, ребята разговаривали шепотом — и по-прежнему держались за руки, хотя прыгать уже никуда не требовалось.
Дома вокруг площади стояли как безмолвные часовые. В каждом доме было множество окон, и каждое окно зияло непроглядной пустотой. Арки и колоннады притягивали взор точно разверстые жерла железнодорожных туннелей.
Казалось, стены домов, арки и башенки на крышах сложены из красного камня; впрочем, в тусклом, непонятно откуда сочившемся свете вообще все отливало красным. Город — если это был город — выглядел неизмеримо древним. Брусчатка на площади вся в трещинах, многие булыжники расшатались, острые углы камней были стерты. Тут и там виднелись кучи мусора.
Ребята долго стояли на площади, оглядываясь по сторонам. Сказать по правде, им было страшновато — а вдруг в каком-нибудь из этих темных окон покажется человеческое лицо?! И хорошо, если только человеческое…
— По-твоему, здесь есть кто живой? — прошептал Дигори.
— Никого, — ответила Полли, — Все давным-давно умерли. Слышишь — ни звука?
— Давай еще послушаем, — предложил мальчик, — на всякий случай.
Дети затаили дыхание и превратились в слух, но не услышали ровным счетом ничего, кроме стука их собственных сердец. В диковинном городе было тихо, как в лесу между мирами. Но здешняя тишина была иной. Лесное безмолвие — теплое, безмятежное, живое (слышишь, как растут деревья); а эта тишина была угрожающе ледяной. Что сможет вырасти в такой тишине?
— Я хочу домой, — проговорила Полли.
— Но мы же ничего толком не видели, — возразил Дигори. — Раз уж мы тут очутились, пошли хоть пройдемся.
— Да тут не на что смотреть!
— Если трусишь, так и скажи.
— Еще кто из нас трусит! — Полли отпустила руку Дигори.
— Мы же всегда сможем убежать, — сказал мальчик. — Ведь наши кольца при нас. Смотри, я снимаю зеленое и кладу его в правый карман. Теперь ты. Главное — не забыть, что желтые кольца лежат в левых карманах. Только, пожалуйста, не трогай свое желтое колечко, а то снова исчезнешь.
Полли кивнула. Дети с оглядкой вступили под ближайшую из арок. Как ни странно, внутри здания было довольно светло. За аркой лежал большой зал, в глубине которого проступала колоннада; между колонн сочился все тот же тускло-красный свет. Ребята двинулись через зал, вглядываясь мод моги, чтобы невзначай не наступить на что-нибудь жуткое или не провалиться в какую-нибудь дыру. Шаг за шагом они добрались до колоннады и увидели за ней другую площадь, просторнее предыдущей.
— Осторожнее, — прошептала Полли, указывая на покосившуюся стену, которая, казалось, вот-вот рухнет им на галопы Полуразрушенные колонны, грозящие обвалиться арки и выщербленные стены ясно говорили о том, что город опустел сотни, если не тысячи лет назад.
— Ничего с ней не случится, — отмахнулся Дигори. — Если, конечно, ты вдруг не завопишь, — добавил он чуть погодя, — Знаешь, от крика в горах лавины сходят.
Полли сердито посмотрела на него, но смолчала. Дети пересекли площадь, миновали очередную арку, поднялись по огромной лестнице, и перед ними открылась целая вереница комнат. Судя по всему, это был дворец поистине необъятных размеров, а мощенные брусчаткой площади, должно быть, служили внутренними двориками. Не раз и не два ребятам чудилось, что они вот-вот окажутся за пределами дворца, однако их неизменно поджидало разочарование — вместо этого они попадали в очередной дворик. В одном из двориков они наткнулись на фонтан: посреди пустого бассейна разевало пасть крылатое каменное чудище, в его пасти виднелась труба, из которой когда-то текла вода. В других двориках попадались засохшие побеги лиан, до сих пор обвивавшие щербатые колонны. Ни муравьев, ни пауков, ни других насекомых, которыми обычно кишат развалины; кое-где между брусчаткой проглядывала сухая земля, но не было видно ни травинки, ни мшинки.
Покинутый дворец внушал страх; вдобавок залы и дворики настолько походили друг на друга, что даже Дигори стал подумывать о возвращении в теплый, зеленый, уютный лес между мирами. И тут ребята подошли к высоким дверям из металла — чуть ли не из золота. Одна створка была распахнута настежь. Разумеется, дети не преминули заглянуть внутрь — и вздрогнули от неожиданности. Наконец-то что-то стоящее!
Поначалу показалось, что в зале полным-полно людей. Десятки, сотни людей, сидящих совершенно неподвижно! Легко догадаться, что Полли и Дигори застыли как вкопанные. Правда, вскоре они сообразили, что тут что-то не так: живые люди не могут сидеть, не шевелясь и не издавая ни шороха. Должно быть, то были восковые статуи, удивительно похожие на живых людей.
Первой в зал вошла Полли. На то имелась веская причина: все статуи были облачены в роскошные платья, а Полли, как и всякая девочка, испытывала слабость к красивой одежде и ей захотелось разглядеть эту одежду поближе. Кстати сказать, многоцветные пышные наряды статуй придавали залу величественный и почти жизнерадостный вид — особенно по сравнению с другими помещениями, угнетавшими своей пустотой. Вдобавок длинный ряд окон делал зал гораздо светлее.