Здесь было холодно, как в леднике, и так тихо, что дети слышали собственное дыхание. Сокровища покрывал толстый слой пыли, и если бы дети уже не поняли, где находятся, и не помнили большую часть этих вещей, то вряд ли догадались бы, что перед ними драгоценности. Во всем, что их окружало, было нечто очень печальное и внушающее невольную робость — может быть, потому, что место это оставалось забытым много веков... Поддавшись настроению, они несколько минут молчали. Потом медленно пошли вдоль полок. Снимали вещи, разглядывали, узнавали — как будто встречались со старыми друзьями. Время от времени слышалось удивленное:
— О, вы только посмотрите! Золотые обручи, которые были на нас в день коронации! Совсем новехонькие!
— Смотрите, это же моя брошка! Мы-то все думали, что она потерялась!
— Послушай! Не те ли это доспехи, в которых ты сражался на великом турнире на Уединенных Островах?
— Помните, как гном делал это для меня?
— А помнишь, как мы в последний раз пили из этого рога?
— Ты помнишь...
— Помнишь...
Неожиданно Эдмунд запротестовал:
— Послушайте! Так у нас скоро сядет батарейка, а кто знает, сколько раз нам еще понадобится фонарик! Может, возьмем то, что нам нужно, и уйдем?
— Прежде всего надо взять с собой наши подарки, — сказал Питер.
Все поняли, что он имеет в виду. Когда-то, давным-давно (по нарнианскому времени, конечно), Дед Мороз вручил ему, Сьюзен и Люси подарки, которые они ценили больше всего королевства. Лишь Эдмунд тогда остался без подарка, потому что был в другом месте (но это случилось по его вине, о чем вы, возможно, уже прочли в другой нашей книжке).
Дети согласились с Питером и прошли к дальней стене сокровищницы. Там они сразу же увидели свои подарки, висящие на стене. Самый маленький принадлежал Люси — бутылочка. Но сделана была эта бутылочка не из стекла, а из цельного алмаза, и в ней оставалась еще половина волшебного эликсира, которым можно было исцелить почти любую рану и любую болезнь. Люси с торжественным видом сняла со стены свой подарок и повесила на ремешке через плечо — и почувствовала себя, как в прежние времена, когда эта бутылочка частенько была при ней.
Сьюзен тоже нашла свой подарок — лук со стрелами: они отлично сохранились. Слоновая кость, которой был инкрустирован колчан, не пожелтела, и он был полон хорошо оперенных стрел. Но Дед Мороз подарил ей тогда и волшебный рог, а его здесь не оказалось.
— О, Сьюзен! — воскликнула Люси. — Где же твой рожок?
— Ах, какая досада... такая досада! — отвечала Сьюзен, подумав с минуту. — Теперь я вспомнила. Я взяла его на охоту в последний день, в тот самый день, когда мы поехали на охоту за Белым Оленем. Должно быть, он потерялся, когда мы выбирались в другое место... я хочу сказать, в Англию.
Эдмунд присвистнул. Эта утрата для них была действительно очень досадной, потому что рог был не простой, а волшебный — стоило протрубить в него в минуту опасности, и, где бы они ни были, всегда приходила помощь.
— В нашем сегодняшнем положении, — сетовал Эдмунд, — именно этот рог может понадобиться нам в любую минуту.
— Не расстраивайся, — сказала Сьюзен. — Зато со мною снова мой лук.
— А не истлела ли тетива, Сью? — спросил Нигер.
Возможно, в воздухе сокровищницы таилось какое-то волшебство, а может быть, по иной причине, но лук был в полном порядке и годился в дело. В стрельбе из лука и плавании Сьюзен не знала себе равных. Она мгновенно согнула лук, а потом тихонько опробовала тетиву. Та зазвенела негромко и коротко, будто чирикнула, но от этого звука, как им показалось, завибрировал весь воздух в древней сокровищнице. И этот тихий звон окончательно перенес детей в былые дни, и в их памяти ожили битвы, охоты, пиры и турниры...
Сьюзен опустила лук и повесила на плечо колчан. Затем взял свой подарок Питер — щит с большим красным Львом и королевский меч. Он дунул на них, потом слегка ударил об пол, чтобы стряхнуть пыль, приладил щит к руке, а меч прикрепил к поясу. Сначала он опасался, что меч заржавел и застрянет в ножнах. Но опасения были напрасны. Легким движением он выхватил меч из ножен и поднял вверх — клинок засверкал в свете фонарика.
— Это мой меч Риндон, — сказал он. — Тот самый, которым я убил Волка.
В голосе его зазвучали новые — или, скорее, былые — нотки, и все сразу почувствовали, что он снова становится Верховным Королем Питером.