— Дурак! — рассердился первый. — Это лишнее. Да и нет у нас с собой камня. Он утонет и без всякого камня, если потуже затянуть веревки.
И с этими словами он встал и высоко поднял свой узел. Теперь Питер увидел, что узел действительно живой. Это был гном, крепко связанный по рукам и ногам, но даже в таком положении он изворачивался и отбивался, как мог. И тут Питер услышал, как рядом с ним, возле самого уха, тихонько звякнула тетива. Солдат тут же вскинул руки вверх, уронив гнома на дно лодки, а сам покачнулся и свалился за борт прямо в воду — стрела попала ему в шлем и оглушила. Повернувшись, Питер увидел, что Сьюзен, очень бледная, уже приладила вторую стрелу. Но второго выстрела не понадобилось. Другой солдат, увидев, как упал его спутник, громко закричал, выпрыгнул из лодки и поплыл прочь. И его, и первого солдата почти сразу подхватило течение (дети поняли, что в этом месте пролив очень глубокий) и выбросило на противоположный берег; они тут же скрылись в лесу.
— Скорее! Не то лодку снесет в сторону! — крикнул Питер.
Он и Сьюзен прямо в одежде бросились в воду. Они погрузились уже по плечи, когда наконец ухватились за борт лодки. Несколько минут у них ушло на то, чтобы причалить лодку и вытащить из нее гнома. Эдмунд сразу принялся перерезать веревки своим перочинным ножом. Конечно, меч Питера был намного острее, но меч мало пригоден для такой работы, потому что за него нельзя ухватиться ниже рукояти. Когда гнома освободили, он приподнялся, сел, растирая себе руки и ноги, и воскликнул:
— Они могут говорить что угодно, но на ощупь вы никакие не призраки!
Как большинство гномов, он был коренастым и широкогрудым. Если бы он встал на ноги, то ростом оказался бы не больше трех футов. Лицо его почти полностью скрывала жесткая огненно-рыжая борода и такие же пышные бакенбарды, из которых торчал острый, похожий на клюв нос да искрились черные глаза.
— Но, — продолжал он, — призраки вы или нет, вы спасли мне жизнь, и я вам весьма признателен.
— А почему мы должны быть призраками? — спросила Люси.
— Я всю жизнь слышал разговоры о том, — отвечал гном, — что в этих лесах, на побережье, призраков не меньше, чем деревьев. И когда надо от кого-нибудь избавиться, его доставляют сюда — как в данном случае меня — и говорят, что отдали призракам. Сам-то я был уверен, что бедолаг либо топят, либо режут им глотки, и никогда не верил ни в каких призраков. Но эти два труса, которых вы подстрелили, похоже, верили в эти басни. Они больше тряслись и боялись, ведя меня сюда на верную смерть, чем я, приговоренный к ней.
— Ах! — сказала Сьюзен. — Теперь понятно, почему они так удирали.
— Это вы о чем?
— О том, что ваши спутники убежали, — сказал Эдмунд. — На
материк.
— Значит, они живы и здоровы?
— Я никогда не стреляю, чтобы убить, — сказала Сьюзен.
Ей было неприятно, что этот гном мог подумать, будто она промахнулась с такого близкого расстояния.
— Хм, — сказал гном, — вот это мне не очень нравится. У нас могут быть крупные неприятности, если только эти тупицы не сообразят, что ради собственного блага им лучше попридержать язык.
— Значит, они приплыли сюда, чтобы утопить вас? — спросил Питер.
— Ну да, ведь я опасный преступник, — жизнерадостно сообщил гном. — Но это долгая история. Сейчас я позволю себе дерзость спросить у вас, не намерены ли вы пригласить меня к завтраку? Вы даже представить себе не можете, какой аппетит разыгрывается у тех. кто избежал смертной казни!
— Мы можем предложить вам только яблоки, — меланхолично сообщила Люси.
— Это, конечно, лучше, чем ничего. Но свежая рыба будет еще лучше, — сказал гном. — Похоже, что не вы меня, а я вас должен пригласить к завтраку. В лодке я приметил пару удочек. Кстати, не мешало бы переправить лодку на противоположную сторону острова. Незачем дожидаться, чтобы кто-нибудь вышел на тот берег, — он показал рукой на материк, — и увидел ее.
— Я сам должен был это сообразить, — сказал Питер.
Дети и гном снова вошли в воду, с трудом стащили лодку с берега и вскарабкались на борт. Гном тотчас взял на себя общее руководство операцией. Конечно, весла были слишком велики, чтобы он мог грести. Поэтому греб Питер, а гном стоял у руля и правил вдоль пролива на север. Вскоре они свернули к востоку и обогнули верхнюю часть острова. Отсюда дети увидели устье реки и мысы за ним. Им показалось, что теперь они их узнают; но лес, разросшийся за то время, что их не было в Нарнии, изменил вид этих мест до неузнаваемости.
Они обогнули остров и выплыли к его восточному берегу, смотревшему в открытое море. Гном принялся ловить рыбу. Улов был славный: прекрасные, ярко окрашенные лососи, какими в давние времена дети частенько лакомились в Каир-Паравеле. Когда они решили, что наловили достаточно, то спрятали лодку в маленькой бухточке и привязали ее к дереву. Гном, судя по всему, был очень сведущим и практичным существом, как и все гномы. В прошлом детям приходилось иметь дело и с плохими гномами, но о глупых не доводилось даже слышать. Гном быстро почистил и выпотрошил рыбу, а потом сказал: