Он нарочно думал о вещах отвлеченных. Так врачу, оперирующему близкого человека, стоит представить, будто перед ним гомункулус, бездушный манекен-клон. Иначе эмоции просто разорвут. Толика резонерства, по мнению психологов, заменяет рюмку водки. Как и с водкой, главное — знать меру, не заливаться.
Дежурный корнет у входа в рыцарский зал отсалютовал Фомину. Бодрый мальчик. Уверенный в завтрашнем дне. Попал в дом Кор. Лучшей судьбы и желать нельзя. Рыцарская академия. Наступление, встречный бой, оборона, отход, разведка, контрразведка, рукопашный, сабельный, огневой контакт, минирование, контрминирование, штурм, осада, танцы, языки Степи, рисование, сопротивление материалов, конкур, правописание и прочая, и прочая. Все, что нужно знать соискателю золотых шпор. Родственники рады — есть куда пристроить бедных сироток. Укрепление связей между Домами. Империя, как одна большая дружная семья. Сам Император выказал монаршее благоволение и освободил дом Кор от всех имперских налогов, покуда рыцари будут принимать к себе на воспитание благородных сирот. Держать свое слово Император будет до той поры, покуда не соберется с силами и не подчинит себе строптивцев. Мы уж постараемся, чтобы такого не случилось в ближайшие два-три поколения. Хотя кое-кому кажется, что единственно надежный путь для этого — самим встать во главе империи. Или даже основать новую, потому что существующее образование — рыхлый конгломерат отдельных Замков, подобие дотатарской Руси.
Стол в Рыцарском зале, как и положено, был круглым. Но всяк знал цену своему сектору.
Фомин сел.
— Могли бы и не торопиться, доблестный рыцарь. Медикус Норейка проводит консилиум.
— Консилиум? С кем же?
— С учениками, доблестный рыцарь. У медикуса учеников много… — Картье говорил добродушно, но не требовалось особой проницательности, чтобы расслышать в добродушии горечь. Действительно, медицине, воинскому делу, даже неблагородному, но прибыльному искусству агрономии учились с рвением и приходили в Академию из самых отдаленных закоулков Белой Земли, порой совершенно неведомых. Но специалистам по мезонным двигателям, торсионным полям или даже солеологам ученика найти труднее. Нет, интеллектуальные способности молодежи Преображения мало чем отличались от способностей молодежи двадцать первого века, только зачем рыцарю, будь он воин, начальник стражи, эконом, даже барон — знать особенности строения третьего слоя фотосферы Сириуса? А Картье был именно солеологом. Пришлось переквалифицироваться, как, собственно, большинству экипажа. Например Фомину, специалисту по эксплуатации мезонных двигателей. Но единственный корабль с мезонным двигателем вращается вокруг Луны в режиме полной консервации. Увы, мезонные двигатели одноразовы принципиально, а новый строить — это вам не мечи ковать. Мастерские «Королева» на это не способны. Разве Небесов попросить? Кто их знает, вдруг где-нибудь и есть у них завод межзвездников? На Меркурии, Луне, в поясе астероидов — да где угодно? Похоже, они, Небесы, и не прочь спровадить гостей из Межпотопья в новую прогулку лет этак на миллион, да не на чем.
— Покуда доблестный рыцарь Норейка проводит свои высокомедицинские исследования, я кратенько обрисую положение для тех, кто, может быть, за узкоспециальными вопросами смутно представляет картину в целом. Во всяком случае, наверняка это будет полезно мне. — Картье немного нервничал. Еще неизвестно, как бы на его месте повел себя он, Фомин. По уставу, само собой, но по какому уставу? У каждой службы — свой.
— Командор намеревается присутствовать. Дистанционно, разумеется, — у Картье, действительно, нешуточные причины нервничать.
— Командор уже присутствует, — голос из рупора дребезжал не больше прежнего. И у плохой акустики есть достоинства: на нее можно списать собственную слабость и чужую силу.
Рыцари встали, выражая почтение.
— Сожалею, но не могу ответить тем же, экипаж. Итак, что у нас стряслось? — судя по всему, командору было не хуже, чем обычно.
Картье положил перед собой бумажный лист, но докладывал, как обычно, по памяти.
Прошлой ночью на дежурство наблюдателей заступила группа кадетов, шесть человек, старший наблюдательной группы рыцарь-послушник Барк. В час Браухля с Полуденной Глаз-башни, где располагался пост корнета Ван-Ая, на пульт караульного помещения поступил сигнал тревоги. Рыцарь-послушник Барк тут же затребовал повтор, но ответа не получил. Тогда он просигналил на остальные смотровые башни — Глаз-башню Восхода и Глаз-башню Тьмы. Корнет Мен-Се с Глаз-башни Тьмы передал условный сигнал «Опасности нет». Корнет Дор-Си на сигнал не ответил.
Рыцарь-послушник передал тревожный сигнал начальнику стражи — как известно, временно эти обязанности приходится исполнять мне. Я вывел тревожный отряд, состоящий из старших кадетов и рыцарей-послушников. Никаких признаков вторжения, диверсии и прочих нештатных ситуаций на территории крепости замечено не было. Но у подножия Полуденной Глаз-башни было обнаружено тело корнета Ван-Ая без признаков жизни. Наружный осмотр при свете факелов не выявил следов борьбы, хотя в правой руке корнет держал обнаженный меч. Более того, часть меча, около вершка, обломана, но при самом тщательном поиске фрагмент не был найден. Сразу отмечу, что повторный поиск, проведенный уже после восхода солнца с использованием магниторезонансной аппаратуры, любезно предоставленной доблестным рыцарем Фоминым, также не дал результатов. Рядом с телом корнета была обнаружена субстанция в виде порошка черного цвета в крайне незначительном количестве. Я собрал эту субстанцию, по-видимому, крайне способную к сублимации, в герметический контейнер для передачи досточтимому рыцарю Манарову.
Все посмотрели на биохимика. Тот наклонил голову, подтверждая сказанное, но не желая прерывать.
— Вход на Полуденную Глаз-башню был, как и положено, опечатан начальником наблюдательной группы рыцарем-послушником Барком. Разумеется, сведущий человек мог бы открыть вход, но незамеченным это действие не осталось бы. Впрочем, никаких, совершенно никаких признаков проникновения постороннего не обнаружено. На самом наблюдательном посту никаких вещей и следов, свидетельствующих о наличии посторонних или постороннего, не выявлено. Узел связи работал штатно.
Мы перешли к Глаз-башне Восхода. Вход в Глаз-башню также оставался запечатанным. Я поднялся наверх и нашел корнета Дор-Си без видимых признаков жизни. Во всяком случае, ни дыхания, ни сердцебиения уловить не удалось, тело производило впечатление остывшего, хотя замеров температуры не проводилось.
Обстановка на смотровой площадке Глаз-башни Восхода была в образцовом порядке, никаких следов постороннего присутствия не обнаружено.
Тела обоих кадетов были доставлены в лазарет, где ими и занимается наш достопочтенный медикус. Тем временем мы провели — и проводим сейчас — самый детальный осмотр Крепости и окрестностей.
— Что вы надеетесь найти? — спросил командор.
— Маленьких зеленых человечков. Зловещего типа в черном плаще и с клыками, обагренными кровью. Гипноизлучатель «НВЧС». Простите, командор, я не знаю, что мы должны найти. Что-нибудь. Боюсь, не найдем ничего. Пройдем мимо, не обратив внимания. Или уже прошли.
— Я рад, что вы не возлагаете больших надежд на поиски, но, тем не менее, ищите. Ищите!
— Ищем.
— А третий корнет? — эконом Крепости Панин был человеком практичным, и потому предпочитал методы простые, проверенные.
— Корнет Мен-Се жив, здоров и готов предстать перед рыцарским собранием, — отозвался Картье.
Старшина — еще из Старой Деревни, один из немногих уцелевших крестьян после Первого набега лесовиков, ввел кадета. Вид у того хмурый, но спокойный.
— Кадет Мен-Се с чистым сердцем пришел на Совет Рыцарей!
— Расскажи-ка, дружок, что ты видел во время дежурства? — спросил эконом. Ласково спросил, но кадет не смутился.