***
- Лемурка, ты действительно хотела, чтобы со вспоротым брюхом всплыл я?
- Называйте меня Эльмирой, Андрей.
- Ну перестань... если я бы знал, что для тебя это так серьезно, я бы не полез.
- А я не нуждаюсь в одолжениях убийцы.
- Но это же был честный бой...
- Вот именно. Ты вел себя, как какой-то... древний солдат!
- Обижаешь, начальник... Древнего солдата эта тварь съела бы, не моргнув. И вообще, чем тебе не нравятся солдаты?
- Ну знаешь ли!
Воистину, принципы - не какой-нибудь фунт изюма. Поступаться ими мало кто умеет, а уж отстаивать до последнего вздоха - все мастера. Но... Милые бранятся, только тешатся. И хотя Лемурка была убежденной защитницей всего живого, но, право же, большая рыба с тупыми глазами и рядами острых зубов, несмотря на безусловный трагизм своей участи, была не тем, что могло бы поссорить их всерьез. Во всяком случае, к пестрой компании, вольготно расположившейся у кромки прибоя, Андрей и Эльмира вернулись еще не примирившимися окончательно, но уже и не переругиваясь. Встретили их не без укора.
- О, Андрюша! Гитара-то заждалась...
- Да ладно, ребята, вы же уже все слышали. А впрочем, по особому заказу, быстрый взгляд на Эльмиру, - одна очень старая песня!
Задымилась земля в костре,
Словно ночь расплескала медь.
Вертолеты летят быстрей,
Чем хотелось бы мне лететь.
И молчанье, сводя с ума,
Между нами встает опять;
Ты не жди от меня письма,
Мне отсюда нельзя писать...
Мягкий перебор струн налился силой, окреп, гитара уже не Шептала, она говорила, тихо и грозно.
Горизонт распахнулся вширь,
Исчерпав синеву до дна,
Подо мной не война и мир,
Подо мною - одна война.
Те, кто пулю глотнул во мгле,
Как и я, под сплетеньем трасс,
Вместе с нами летят к земле,
Потому что таков приказ...
Песня зазвучала на два голоса. Давешний светловолосый напарник Андрея по битве в акульей выгородке, высокий парень с алым значком на груди, оставив свою компанию, подсел поближе и подхватил последнюю строфу.
Под ногами земля - тверда.
Автоматы рычат давно,
Те, кто ждал нас, кричат "Ура"
Не по-русски, но все равно.
Выползает из тьмы рассвет,
Прерывает короткий бой,
Надевает земля берет,
Как и наш - голубой...
Как-то незаметно обе компании слились в круг. Молоденький паренек, едва ли не самый младший здесь, попытался пробраться поближе к поющим, но его оттерли, прикрикнув: "Яан, уши надеру!".
Сигарету свою тушу,
К вертолету бегу, скользя.
Пуду дома - все расскажу,
А писать, извини, нельзя...
(стихи автора)
Песня оборвалась коротким всхлипом струны, но никто не шелохнулся. Девушки зябко поеживались.
- Странная песня, - сказала Эльмира.
Светловолосый усмехнулся.
- Солдатская песня.
- Хорошая песня! - категорическим тоном заявил Яан из-за спин, и, как ни странно, именно эта фраза сорвала оцепенение.
- Странно все же: армий давно уже нет, а песни еще есть, - словно ставя точку, откликнулась Эльмира.
Больше об этом не говорили. Завязался и окреп разговор, переходящий в общий гомон. Компании знакомились, и, как нередко бывает на пляжах Земли, Планеты Для Всех, оказалось, что многие, если и не встречались раньше, то имеют общих знакомых, - и появились темы, интересные для всех, и были обсуждены шансы новобатумского "Реала" на Главный Кубок, и общим вердиктом была осуждена бушменская национальная кухня (личинки непонятного происхождения в молоке и сушеный хвост пустынной крысы), и многое, многое другое. Лишь двое не вмешивались в общий треп.
- Приятно видеть человека, который знает солдатский фольклор. Андрей!
- Джимми!
- Давно в Уолфиш-Бее?
- Вторая неделя. С делами отстрелялся - и сразу на Землю.
- Послушай, Джим, а ты, случаем, не астрофизик?
- Он самый.
- Я тоже. Горная станция?
- Так точно.
- Церион-4?
- Нет, Пенелопа-2.
- Жаль. Я подумал - соседи.
Помолчали.
- Хорошо тут все-таки...
- В отпуске везде хорошо. - Джимми приподнялся, сел, обхватив руками колени. - Кстати, твой заключительный удар там, в бассейне... Кажется, старая мексиканская школа?
- Нет, это из кэндо. А впрочем, какие уж там под водой школы? Акулы в этом не разбираются...
Между тем общий разговор окончательно сконцентрировался на спортивных проблемах. Ничего удивительного - в год розыгрыша Кубка Галактики футбол снова вошел в моду, опередив и бесконечный чемпионат по шахматам, и большие гонки Лютеция - Новый Дакар. В этом сезоне новобатумский "Реал" рвался вперед, как торпеда, быстро наращивая шансы стать новым, сто двадцать шестым членом клуба "Бессмертных команд Вселенной".
- А все-таки "Реал" - не команда! - прислушавшись к возгласам, убежденно заявил Джимми.
- Или я с этим спорю? - возмутился Андрей. - Если бы не чехарда с тренерами, наш "Черноморец"...
- Именно так, - глубокомысленно кивнул Джимми, - у нас в "Челесте" тоже с этим проблема.
- Ничего, мы еще встретимся в финале, Джимми!
- А как иначе, Андрэ!
И они обменялись значками болельщиков. На футболке Джима заблестел бело-голубой значок "Черноморца", а шею Андрея украсила цепочка с золотисто-алой эмблемой "Челесты", выполненной нарочито грубовато.
- Береги... - Джимми поправил медальон. - Сам делал.
Откуда-то сверху обрушилась гитара.
- Не отлынивайте, артисты! Твоя очередь, Джи-Джи!
Солнечный луч прыгал по лакированным, игриво выгнутым бокам "Кремоны". Джимми подкрутил колки.
- Песня бушмена Хендрика. Не возражаете?
Когда нам умереть наступает срок,
Приходит ветер, чтобы нас смести.
Он взметает пыль и гонит песок,
Чтоб навеки стереть следы наших ног.
Чтобы наши следы унесли с земли
Со всех дорог, где мы в жизни шли.
Джимми замолчал, но песня не оборвалась. Сидящие подхватили ее, и светловолосому гитаристу не оставалось ничего иного, как подыгрывать поющим.
Потому что, останься нестертый след,
Выходило бы так, что нам смерти нет,
И поэтому ветер в назначенный срок
Сметает с земли следы наших ног...
(стихи А.Давидсона)
Незаметно подплыл искрящийся на солнце информационный шар и, деликатно откашлявшись, сообщил: "Джеймс Патрик О'Хара! Вас ожидает переговорная кабина девятнадцать. Аршакуни Андрей Мирославович! Вас ожидает переговорная кабина двадцать два. Спасибо за внимание".
Почти одновременно парни поднялись и вразвалку пошли к павильону. Девушки смотрели им вслед.
Над кабиной номер двадцать два мягко светился голубой плафон: "Связь установлена".
- Ну, Джим, я пошел.
- Лады.
Андрей плотно прикрыл за собой дверь, нажал кнопку затемнения. Экран вспыхнул. На Андрея смотрел усталый немолодой человек с четырьмя ромашками в петлицах.
- Мой генерал, лейтенант Аршакуни по вашему приказанию явился!
- Лейтенант, Родина требует, чтобы вы выполнили свой долг.
- Слушаюсь!
- За вами послан флаер. Собирайтесь.
Когда Андрей вышел из кабины, холл был пуст. Плафон над девятнадцатой источал голубоватое сияние. Во тьме кабины субалтерн Джеймс О'Хара стоял навытяжку перед изображением человека с пятью кленовыми листьями на погонах.
***
ОМГА сообщает:
...Беспрецедентное побоище в Уолфиш-Бее! На гала-концерте дринк-звезды Ози Гутелли вспыхнула драка соперничающих фэн-клубов. Семь человек доставлены в больницы города с незначительными телесными повреждениями.