— А что вы думаете о монахах, написавших книгу?
Он покачал головой.
— Они, несомненно, обладали исключительными способностями. Однако относительно их я не могу строить домыслов. Найдутся люди более квалифицированные, чем я, они вскоре выскажут свое мнение. Я всего лишь федеральный агент на пенсии.
Невилл выдала свою знаменитую улыбку.
— Вы религиозны?
— Не очень, хотя вырос в семье баптистов.
— Могу я спросить, верите ли вы в Бога?
— В какие-то дни верю больше, в какие-то меньше.
— Библиотека изменила ваши взгляды?
— Нет. Мы в очередной раз убедились, что в мире существуют проблемы, непостижимые нашим разумом.
— Что вы почувствовали, узнав о существовании библиотеки?
— Наверное, то же, что и большинство людей. Я был потрясен и до сих пор не оправился от этого.
— Расскажите о Марке Шеклтоне, государственном служащем, который похитил в «зоне-51» базу данных, а потом был серьезно ранен в перестрелке.
— Мы однокурсники. Жили в одной комнате в общежитии в Гарварде. Я стал свидетелем его ранения. Он был всегда грустный, задумчивый.
— Что заставило его мистифицировать «убийства Судного дня»?
— Полагаю, корысть. Ему хотелось лучшей жизни.
— Корысть?
— Да. Он был очень умный. И вполне мог выиграть.
— Если бы вы не раскрыли дело.
— Это также заслуга и моей напарницы, специального агента Нэнси Липинской. — Он поискал ее глазами и улыбнулся. — Теперь она моя жена.
— Счастливая женщина! — Кэсси кокетливо вздохнула. — Так что, правительство США не хочет, чтобы мы знали о библиотеке?
— Да, это очевидно.
— И люди во властных структурах считают, что для сохранения тайны можно даже убивать?
— Конечно. Вон сколько людей погибло.
— Вы тоже должны были быть в их числе.
— Да.
— Поэтому решили выступить публично?
Уилл подался вперед.
— Я патриот. Бывший сотрудник ФБР. Верю в закон, порядок и нашу систему правосудия. Правительство не имеет права брать на себя функции судьи, присяжных и палача одновременно, даже при охране секретных документов. У меня есть серьезные причины утверждать, что, если бы я не стал действовать, эти люди расправились бы не только со мной и моей семьей, но даже с друзьями. Пытаясь добраться до меня, они уже убили многих. Поэтому я решил вверить свою судьбу в руки сограждан.
— Мне сказали, что вы не станете отвечать на вопросы о мистере и миссис Липинских и об обстоятельствах своего ранения. Надеюсь, лечение проходит успешно?
— Да, говорить об этом я пока не имею права. Но в любом случае скоро все станет известно. Насчет здоровья — спасибо. Я иду на поправку.
— Во время общения с прессой по поводу предполагаемого «убийцы Судного дня» вас называли «Пайпером в пестром костюме».[27] Вы действительно такой?
— Я не играю на флейте и не любитель крыс.
— Вы знаете, что я имею в виду.
— Я, безусловно, не ведомый, но никогда не считал себя лидером.
— С сегодняшнего дня все может измениться. А почему вы выбрали молодого репортера из «Вашингтон пост», который вчера опубликовал сенсационную статью на первой полосе?
— Он муж моей дочери. Я подумал, что это поможет его карьере.
Кэсси рассмеялась.
— Замечательная искренность. Итак, Уилл, последние вопросы. Считаете ли вы, что библиотеку откроют для людей? И следует ли это делать?
— Будет ли библиотека открыта для людей, об этом пусть кто-нибудь спросит сегодня президента. А вот следует ли, это вопрос сложнее. Не мне решать. Я бы предложил собрать в большой комнате умных и, что немаловажно, хороших людей со всего мира, и пусть разберутся.
Когда выключили вольфрамовые лампы и сняли с груди Уилла миниатюрный микрофон, Нэнси крепко обняла мужа и прошептала:
— Мы их победили. Победили подонков. Теперь они ничего не смогут с нами сделать. Ничего.
Президент Соединенных Штатов Америки выступил с короткой речью, в которой основной упор сделал на вопросы национальной безопасности и защиту от внешних врагов. Он подчеркнул также важность деятельности разведывательной службы. В связи с этим было косвенно признано существование базы «зона-51» как части данной службы. В заключение президент пообещал в ближайшие недели проконсультироваться с ведущими конгрессменами и лидерами мировых держав.
Утром в своей квартире в респектабельном лондонском районе Ислингтон Тоуби Парфитт в ожидании, пока согреется в микроволновке круассан, развернул газету «Гардиан», которую принес почтальон. Журналист писал о том, что недавно обнаружил в Интернете каталог теперь уже давнего аукциона фирмы «Пирс и Уайт». На первой полосе красовалась фотография книги 1527 года. Журналист звонил Тоуби вчера вечером, просил прокомментировать ситуацию, но тот отказался.
27
Игра слов: по-английски «пайпер» означает «дудочник», и Кэсси Невилл имеет в виду легенду о знаменитом заклинателе крыс — дудочнике в пестром костюме, который в 1284 г. освободил город от крыс. Иногда так говорят о человеке, который увлекает других за собой.