Легко и просто это всё не закончится. И мы можем умереть здесь – вот, что самое паршивое.
Всем своим существом я отказываюсь принимать факт того, что это реально и ничей не розыгрыш, но вязкий и холодный страх, всё больше расползающийся по венам, расстилающийся под кожей, неумолимо убеждает меня в том, что всё по-настоящему и, действительно, происходит именно с нами.
– Если бы ты просто разбудила меня… – говорю я дрожащим, но строгим голосом, – то мы бы…
– Моя вина… – соглашается Аня. – Не сверни я на том повороте…
– Но ты свернула, – ядовитым тоном подхватываю я. – И теперь нам грозит смерть!
Аня ложится и рыдает, а я, опершись о стену, пытаюсь предположить, что же с нами будет дальше.
За дверью раздаются шаги.
Это он.
Спускается, встает перед дверью, вставляет ключ в замочную скважину, со скрипом прокручивает его и… дверь открывается.
Глава 3
К чему это приведет, я не знаю, но вместо того урода на пороге совершенно для нас с Аней неожиданно появляется девушка. Или женщина. Сходу и не разобрать, сколько ей лет. Выглядит она и молодо и зрело одновременно. Внешне ей не больше тридцати, но судя по уставшим глазам и большим мешкам под ними, изможденному лицу и глубоким морщинам на лбу, она намного старше, чем может показаться.
Нос похож на птичий клюв, под густыми черными бровями бегают лисьи глазки, побледневшие губы иссушены. В тугом темно-зеленом платье, выглаженном и вычищенном, заношенных тапках. Грудь как два мандаринчика, меж которых свисает длинная чуть ли не до пола коса с проседью.
Хорошая новость (если в нашей ситуации эти два слова прозвучат уместно) заключается в том, что она… похожа на нормального человека. У неё обычное лицо, две руки и ноги, хоть и болезненно тонкие, худые, обыкновенное выражение лица.
И еще она безоружна. У неё нет бензопилы, удавки, ножа на худой конец или бритв, коими обычно орудуют маньяки в фильмах ужасов. Подмышками у нее зажаты лишь две тонкие подушки, а в правой руке она держит ведра без ручек, сложенные друг в друга.
Не могу понять, что меня больше смущает – её странная улыбка или то, что она стоит неподвижно и не говорит ни слова.
Она пришла, чтобы отпустить нас?
Почему нет?
Возможно, она приходится тому уроду сестрой или теткой (на мать не похожа и по возрасту не подходит) и, поняв, какое безумие и зверство сотворил её умалишенный братец или племянничек, пришла к нам, чтобы извиниться и снять с нас эти хреновы цепи.
Но нет. Зачем тогда эти подушки с ведрами?
Не надейся, ничего сегодня не решится в твою пользу.
Тишина давит, мозг стягивает крепким узлом. Сидим и не можем с Аней вымолвить и слова. Лично мне не приходит ничего, что можно сказать. И стоит ли первому открывать рот? Она в любом случае пришла сюда не просто так – хочет нам что-то сообщить, объясниться… Так пусть и говорит первая.
Но вместо того, чтобы сказать хоть что-нибудь, она всё также улыбается и молчит. Прошла, пожалуй, целая вечность прежде чем она, наконец, волнительно вздохнула и переступила порог.
Смотрит на нас с нелепыми восхищением, умилением и, прикрыв дверь, смещается в глубину помещения.
В её глазах я различаю оттенок холодного безумия и решительного настроя получить своё. Она знает, зачем мы здесь. И не намерена нас отпускать.
У неё есть цель.
– Отпустите нас! – не справляясь с давлением, кричу я.
Повышаю голос, чтобы говорить как можно тверже и решительнее, но страх с волнением оказываются сильнее и требование звучит неубедительно.
– Тише… – она прикладывает палец к губам и, облизнув их, ставит ведра на пол.
Бросает нам подушки. Анина падает ей прямо в руки, моя ударяется о стену и приземляется за спину.
Идёт к порогу, звеня увесистой связкой ключей в руке, закрывает дверь, вешает ключи на гвоздик, торчащий в стене справа от дверного проема. Оборачивается и снова одаривает нас идиотской улыбкой.
Ключей в связке висит штук десять, если не больше. Много разных – маленькие, большие, длинные, короткие. Уверен, есть среди них и те, что отпирают наши с Аней замки. Как бы до них добраться?
– Меня зовут Аасма – в начале две «А»! – радостно произносит нам этот скелет в платье. – А вас как зовут?
– Быстро выпусти нас отсюда!
Бросаюсь к ней навстречу, но цепь меня к ней не подпускает.
– Ты кто, мать твою, такая??? – громогласно выпаливаю я. – Чего ради вы нас сюда притащили?
– Тише, тише! – она выставляет передо мной ладонь, стоя там, где стояла – приближаться не решается. – Я сказала: меня зовут Аасма! А вас как?