Я, прочел о Марокко еще в Петербурге, и сейчас, вспоминая все сведения, задумчиво разглядывая многочисленные пестрые лавочки, вдыхал сытный запах кофе с мятой, и вскоре дополз до моря. Море было красивым, искрящимся солнечным светом, с белоснежным прибоем.
Туристки в крошечных бикини лучились здоровьем и хорошим настроением, смеялись без причины, бездумно скупали у торговцев с черно-белыми полосатыми сумками безделушки из раковин и мелких крабиков. Я тоже не удержался и приобрел за пару дирхам красивую подставку под мобильник в виде туфли, наполненной тельцами морских бедолаг - осьминожек, мидий, ракушек. А что, поставлю подставку на стол в кабинете, буду гордиться, что один из всех с нашей кафедры не побоялся посетить волшебное Марокко.
С набережной мне была видна будто плывущая в лазоревом небе великолепная Мечеть Хасана Второго, куда я с удовольствием бы сходил охладиться, но сперва хотелось искупаться, смыть с себя горькие слезы бесконечных питерских дождей, туманов и стылости.
Я неторопливо подошел к водичке, не дал одному из торговцев всучить мне просроченное оборудование для дайвинга, и плюхнулся брюхом в теплую водичку. Вода была очаровательной, девица, резвящаяся на мелководье неподалеку от меня - красивой, бросающей на меня неравнодушные взгляды. Я даже из чистого бахвальства пару раз нырнул, вытащил девице серо-голубого мелкого краба. Девица высказала столько щенячьего восторга, будто я выловил для нее легендарного Кракена! Ее восхищение мне было приятно!
Накупавшись, я купил себе и Сьюзен (британке по происхождению) мороженое с инжиром, которые мы дружно слизали, наблюдая, как по пляжу непонятно зачем гуляют степенные верблюды. Хозяева, возможно, спали, а, может быть, не было никаких хозяев, и животины клянчили бананы и чипсы сами по себе. Мелкие волны ластились к нашим пяткам, смешно журчали.
Слава богу, по-английски я балаболил нечего себе в противовес тем бедолагам, кто язык знает в пределах школьного курса, поделенного на количество лет, прошедших с ее окончания. Но я любил говорить свободно... Чтобы начать запросто общаться, у меня существовал проверенный способ - напиться чегой - то горячительного. После двух бутылок чешского пива я начинал понимать бриттов, а после четырех мог с ними разговаривать чисто. Психологи этот замечательный эффект, называют заумно - снятие внутренних барьеров путем приемом спиртосодержащей продукции. Любят психологи - дармоеды любители поболтать, что делать... К сожалению, способ был недоступен в виду отсутствия горячительных напитков в обозримом пространстве. Да и не напиваться же при первом международном знакомстве, в самом деле!
Поэтому разговор у меня с Сьюзен клеился как - то не ахти. Поболтали о погоде, о Санкт-Петербурге, я сделал ей пару - тройку невнятных невкусных комплиментов, после которых она заторопилась на обед в свой отель, а я грустно поглазел на других туристок, погрел впалые бока и посчитал, что могу уже поехать за Вованом.
Пришлось искать таксиста. Таксист - седеющий мужичок с кудрявой бородкой - заломил 30 дирхам, наверное, несусветную для себя сумму. Я решил торговаться и сбавить цену до 10 дирхам. Водила возмущенно бил себя руками по бокам, как курица, решившая взлететь, бегал вокруг старенького красного «рено», несколько раз демонстративно усаживался за руль. Я был сурово - неуступчив. Наконец он, зыркнув глазом в сторону своих собратьев, алчно ждущих своей возможности уехать со мной, потемнел лицом и ударил по рукам.
По карте, заблаговременно выуженной в Гугле, я проследил наш путь. Против ожиданий, таксист довольно быстро нашел тенистую улицу Фаштала, не завез меня на другой край города или в другой город, как меня пугали на инет-форумах.
На улице Фаштала и жил в отеле Вован, дитя дождливого города, с вечно низким давлением ртутного столба и влажностью, близкой к отметке -100 - % вода. У одного моего приятеля, приехавшего из жаркой Анапы, чуть удар не сделался, когда он услышал от меня эту цифру между станциями метро Елизаровская и Ломоносовская.