— По-моему, я сделала ужасно. Я себя чувствую какой-то блудницей. Если не сказать хуже. Да и вообще не похоже, чтобы Д. и Маус слетались ко мне. Так, мимолетный пьяный поцелуй по старой дружбе, — грустно сказала я.
— А по-моему, Маус от тебя с ума сходит, — сказала Катька, — только вы встречаетесь всегда в неподходящий момент.
— Но где он тогда был все это время? — возразила я.
— Так ты каждый раз шарахаешься от него как от чумы, он не знает, что делать и поэтому самоустраняется, — объяснила Катя.
— А, по-моему, — вклинилась Настя, — тебе нужно продолжать окучивать Семена. Он классный, и ты ему нравишься, это видно.
— Если он классный, то почему сама не стала с ним встречаться? — спросила я.
— Видишь ли, Ника, мне нравятся страстные мужчины, а Семен… Сама понимаешь, — проговорила Настя, подмигнув.
Я рассмеялась.
— Что? — не поняла Катька, — Что с ним не так?
— Он просто бревно, — сообщила Настя.
— Не бревно, а «древо», — уточнила я.
— Тогда без подробностей, пожалуйста, — замотала головой Катька.
— Да, кстати, есть информация более интересная, — сказала Настя. — Ника! — она загадочно улыбнулась и выдержала торжественную паузу.
— Что? — удивилась я.
— Серж рассказал о тебе Яну. И Ян приглашает тебя на прослушивание! Им в группу нужна бэк-вокалистка!
Услышав новость, я в удивлении открыла рот. А Настя и Катя сплясали возле меня маленький победный танец.
***
Несмотря на приятное известие, на следующий день мне было ужасно. Все — таки не надо было пить так много вина. Вечерний чай у Насти не особо помог. У меня кружилась голова и внутри постоянно ощущалась какая-то слабая мучительная дрожь. А в мыслях были Д. и Маус и их два поцелуя, таких потрясающих и таких разных, но при этом умопомрачительно желанных. Я проклинала их обоих вместе взятых и каждого в отдельности, то и дело, возвращаясь в воспоминания то к одному, то к другому. Наверное, так и сходят с ума. Любовь и страсть, нежность и вожделение. И оба так чертовски недосягаемы. Я была словно нищенка у витрины кондитерской, которая не может выбрать, что вкуснее — зефир или шоколад, при этом понимает, что в кармане у нее ни гроша.
Так я провела весь день, борясь с приступами головокружения и мыслями о собственной никчемности. А когда рабочее время, наконец, закончилось, я вышла из офиса мучимая раздумьем, что сейчас следует сделать: пойти домой и лечь спать или все же пойти утопиться в ближайшем болоте.
В этом состоянии меня застал Семен. Он стоял у входа в здание нашей фирмы и искал меня взглядом среди выходящих. Я была так удручена, что чуть не прошла мимо. Он окликнул меня, и я остановилась в замешательстве.
— Я решил не дожидаться пятницы, вдруг твоя лихорадка прогрессирует! — сообщил он.
— Так и есть, я требую эвтаназии, чтоб не мучиться болями, — ответила я.
— Но мы же нашли лекарство, разве нет?
— Да, но оно приносит лишь временное облегчение.
— Ладно, серьезно, что с тобой? Почему не в настроении? Я думал мы с тобой куда-нибудь сходим, поедим, выпьем разные соки и воды, — сказал Семен и взял меня за плечи, пытаясь заглянуть в глаза.
Как ни странно мысль о прохладном сладком соке или искрящейся пузырьками газировке взбодрила меня.
— Воды говоришь, ладно пойдем! — согласилась я.
Он взял меня за руку словно ребенка, подвел к своей машине, усадил, а потом отвез в заведение, где подавали вожделенный фаст-фуд.
— Знаешь, от похмелья хорошо помогает поесть чего-то жирного с сыром, с соусом и во фритюре и запить все колой, — сказал Семен, открывая передо мной дверь в кафе и нежно подталкивая вперед.
— А с чего ты взял, что я с похмелья? — удивилась я, усаживаясь за ближайший свободный столик.
— Знаю, — просто ответил он, садясь рядом.
— Что? Катька сказала?
— Не Катька. Данила сказал, — ответил Сема, потупив взгляд, — а ты не сказала ему, что мы с тобой теперь вместе.
— Но мы не вместе! — вспыхнула я. К счастью в этот момент я уже сидела на красном пластмассовом стуле, иначе бы упала от неожиданности.
— Мы же договорились — никто не должен знать! — продолжила я, справившись с нахлынувшим волнением, и на мгновение забыв, что Настя и Катя уже все знают.
— Не паникуй так, я ничего ему не сказал, — ответил Семен. — Подожди меня, я сейчас.
Он отошел к прилавку с едой и напитками, оставив меня практически в истерике от негодования и любопытства. Но через несколько минут вернулся с подносом, на котором красовались румяные куриные ножки, жаренные во фритюре, ароматная картошка, пара кусков пиццы и два огромных стакана с газировкой. Я схватила один из стаканов, и, воткнув в него трубочку, с наслаждением припала к приторному и до ломоты в зубах холодному живительному источнику. Напившись всласть, я накинулась на Сему: