Вновь ненадолго объединившаяся в старом составе группа «AdExtra» исполнила для гостей несколько своих хитов. А потом жених, специально для своей возлюбленной невесты спел песню Оззи Озборна «I just want you».
Ян с гитарой и в строгом костюме и галстуке выглядел элегантно и утонченно, особенно на фоне пухлого Вовы с рыжей бородой и в черной рубашке с закатанными по локоть рукавами, открывающими множественные тату, и растрепанного Сереги за барабанами. В тот момент даже самому циничному и черствому в мире человеку было бы ясно, что Ян по-настоящему влюблен и счастлив. Он пел так проникновенно, что слушая его, я не смогла сдержать слез. И никто не мог, я наблюдала за Д. и заметила, что и его проняло. Он целый день был в истерично приподнятом настроении и пуще обычного налегал на алкоголь, а тут замер и смотрел в одну точку, или куда-то вглубь себя, а потом на секунду прижал ладонь к глазам, словно пытаясь загнать внутрь рвущиеся наружу чувства. Увидев, что я смотрю на него, он заметно смутился и отвернулся. Но затем взял себя в руки, вскочил с места и восторженно зааплодировал вместе с остальными гостями.
И вообще весь этот праздник был безумно красивым, шикарным, помпезным и шевелил в моей душе какие-то особые тонкие струны. Это ведь была Настина свадьба. Свадьба моей лучшей подруги, моей названной сестры, знакомой мне с детства до малейшей черточки. Я знала и любила ее красивой девочкой, принцессой, а теперь она становилась взрослой замужней женщиной. И хотя все случилось так быстро и безумно, я искренне радовалась за нее и Яна, надеясь, что эти двое будут беречь и любить друг друга всю жизнь.
Правда был один момент, когда я в этом усомнилась. Симпатичный молодой тамада по имени Владимир весьма искусно управлялся с разношерстной публикой, шутил, обходил неловкие моменты, умело делал подводки к тостам и казался не просто ведущим, а вел себя так, словно был своим парнем из тусовки металлистов и членом высшего общества одновременно. Когда он решил пригласить на сцену и дать слово «одной из лучших подруг невесты по институту — Кате Котич», и Катя, поднялась, чтобы выйти для поздравления, за ней вдруг, словно огромная тень, поднялся Илья.
— А ты куда? — изумился Владимир.
— Она моя девушка, — с чувством поговорил Илья и взял Катю за руку.
Я охнула, видя, как Катька мгновенно залилась краской.
— Я ее не съем, верну целой и невредимой, — пошутил тамада.
— Я настаиваю, — пробасил Илья.
Они вышли вдвоем, держась за руки, прочитали по очереди шуточные поздравления в стихах, подарили традиционный конвертик с деньгами — один от двоих. Наверно они говорили что-то смешное, потому что гости смеялись и хлопали в ладоши, но я не уловила смысла поздравлений, потому что смотрела на Настю и ее застывший в неестественной улыбке рот и округлившиеся глаза. Я тоже была поражена поступком Ильи.
Вот так при всех друзьях и куче незнакомых людей вдобавок, он открыл свои чувства. Значит, и Катькина любовь все-таки взаимна.
А Настя теперь принадлежит другому. Она теперь жена. И единственное что она может себе позволить, это стоять и улыбаться, хотя ей наверняка хочется плакать, зная, что все, что сейчас происходит, сотворила она сама. Я могла представить, что она чувствовала в тот момент. Непонятные, смешанные эмоции. Недоумение, досаду, зависть, обиду, презрение и превосходство, зная Настю, я почти на уровне телепатии, на расстоянии впитывала от нее этот гремучий коктейль противоречивых чувств. Впрочем, скоро она пришла в себя и снова с удовольствием принимала подарки и целовалась с мужем под крики «Горько!»
У меня же были свои поводы испытать странную гамму чувств на этой свадьбе.
С самого начала, как начались празднования, Семен сверлил меня многозначительным взглядом, но это было полбеды.
Главным для меня было не пересекаться с Максом, который все время, точно специально, мелькал перед моим взором. Мы поздоровались, когда были на церемонии бракосочетания в ЗАГСе, и потом я, каждый раз завидев его поблизости, старалась затеряться среди гостей или пряталась за плечо Д.
У Макса в этот вечер не было никакой спутницы, но он перетанцевал со всеми подругами мамы Яна. Я видела его то-тут, то там, но думала лишь о том, как бы с ним не столкнуться ненароком. При этом я убеждала себя, что должна расслабиться. Между нами давно ничего не было, да и, в сущности, между нами вообще ничего не было, кроме нескольких непонятных встреч, смысл которых был неведом ни мне, ни ему. Я пыталась отогнать от себя мысли о многоугольной любовной фигуре, которую являли собой некоторые здесь присутствующие и поймать волну всеобщего счастья, которое царило вокруг. Смотрела на танцующих молодоженов, на Катьку с Ильей, на Д. рядом с собой и пыталась осознать, что наконец-то, так или иначе, сбылись мечты каждой из нас, и все-таки этот момент счастливый настолько, что похож на сон.