– А я бы слопал тоже. – Кивнул Иво. – Ум-м-м, вкуснотища!
– Очень вкусный пирог. – Согласилась Алиса. – Хорошо, что это моя экономка так его готовит! Они очень хорошие, я сегодня с нею уже поговорила, и она, между прочим, радуется, что у Июсского замка есть теперь графиня. И ждёт меня в гости!
– А чё, съездим. – Кивнул Гэбриэл. – Как-нибудь соберёмся, да и съездим… Я так-то не очень хорошо всё помню, но замок красивый, да.
– Скорее бы помолвка. – Вздохнула Алиса. – Все эти хлопоты, и все эти гости… В Девичьей башне столько людей! Столько служанок, и просто ещё не знаю, кого! А завтра приедут ещё посол и его жена…
– Ну, они-то скоро не уедут. – Пообещал Гэбриэл. – Брат говорит, они месяца два будут гостить, как минимум. Как и этот… консул?
– Консорт. – Чопорно поправил его Иво. – Это муж королевы, который отвечает только за появление наследника, но не имеет никаких прав ни на престол, ни… да вообще никаких прав не имеет.
– Самец, короче. – Фыркнул Гэбриэл. – Ну-ка, ну-ка! Убери ручонки свои от моего куска! Это мой!!!
Посла с супругой, консорта Фридриха и кардинала встречали в порту, все, даже его высочество. В последнее время он выезжал всё чаще, чувствуя себя великолепно, и его подданные постепенно привыкали к тому, что их принц вновь принадлежит им. В это время верили, что прикосновение королевской особы священно и может излечить любую самую страшную болезнь, а в прикосновения принца Гарольда Элодисского верили вдвойне, и вдоль дороги к Гранствиллу, от Брыльского перекрёстка и до самого города, толпились нищие и убогие всех мастей, с набором всех мыслимых и немыслимых хворей и увечий. Самое удивительное, что исцеления и в самом деле случались, так как эффект плацебо – вещь реальная. Особенно часто исцелялись хромые и парализованные.
Посол, испанский граф с умопомрачительным именем Хуан Франсиско Мария Лусиэнес-и-Гассет де Карвахаль, прибыл в сопровождении супруги, Амалии Лауры Консепсьон, или просто Амалии, переводчика, телохранителя-мавра, здоровенного темнокожего воина с внимательными чёрными, как южная ночь, глазами, не уступающего ни братьям в росте, ни Нэшу – в комплекции, в золочёной броне и с экзотическим оружием, и секретаря – итальянца. Сам граф ехал на андалузском боевом коне, мужчины его свиты – тоже, а вот Амалия восседала на прекрасной арабской кобылице, лёгкой, изящной, маленькой на фоне рыцарских лошадей, но бесподобно красивой. С ними прибыла достойная таких знатных особ свита, которую, как теперь знала Алиса, предстояло разместить, никого не обидев, хозяйке дома. Его высочество, встретив гостей, приветствовал графа по-испански, а Фридриха – по-немецки, а затем представил им членов своей семьи, настоящих и будущую. Фридрих так и впился глазами в Габи, и вправду – копию Изабеллы, только юную, но такую же стервозную на вид. А красавица Амалия не сводила глаз с братьев, поминая про себя нехорошим словом Ангела: полукровка, ночевавший на острове Мёртвой Королевы, всё-таки оказался Гэбриэлом Хлорингом! Но, с другой стороны… Может, и к лучшему?.. Братья были сказочно красивы. Амалия, молодая и очень красивая брюнетка, статная, высокая, гибкая, с большими карими глазами и нежной кожей, необычайно заинтересовалась эльфами, утверждая, что до приезда в Нордланд вообще не верила в их существование, а здесь постоянно слышит о них, но до сих пор ни одного не видела.
– Один эльф, Старшей Крови, сейчас гостит в Хефлинуэлле. – Сообщил Гарет, с интересом поглядывающий на привлекательную графиню. – Он не присутствует обычно на многолюдных человеческих сборищах, но позже я вас познакомлю, и вы сами убедитесь, что слухи правдивы.
– А ваши… простите мне, я, может быть, бестактна… ваши глаза и уши – от эльфов?..
– Я бы даже бестактность простил такой очаровательной даме, но нет, меня это вовсе не трогает. Да, это от эльфов. Мы с братом очень похожи на маму.
– Тогда она была редкостная красавица!
– Все эльфы красивы. – Усмехнулся Гарет, ничуть не смущённый комплиментом. – В этом ничего удивительного нет.
«Самодовольный, самоуверенный, избалованный! – Подумала Амалия. – Хорош, ничего не скажешь, но как же я таких ненавижу! Такой и пальцем не шевельнёт, чтобы добиться благосклонности женщины. Выбирает, небось, из тех, кто за ним бегает, копается в них, как в куче апельсинов… А его брат – совсем иное. Даже, пожалуй, не пойму пока, что».