Насколько я это уже знал, Москва ещё в первый же день, когда нас всех известили об Апокалипсисе, осталась без руководства. Из неё сбежали практически все чиновники. Что же, вот теперь уж точно Бог им судья. Не думаю, что они смогли нанять на работу таджиков, чтобы те в срочном порядке построили для них надёжные убежища. Из Интернета я уже знал, что мэр Москвы и ещё несколько сотен богатейших людей города, улетели в Непал. Туда им и дорога. Попробуют вернуться назад и повстречаются со мной, разговор будет очень коротким, пуля в живот, если это, конечно, не дети, которые ещё не могут сами распоряжаться своей жизнью. Где находился президент и прочие шишки, я, честно говоря, не знал, но мне было точно известно, что многие из них тоже перебрались в Непал. Интересно, на что они надеются? Не думаю, что непальцы им очень уж обрадуются и почему-то уверен, что их вся ждёт теперь ждёт участь рабов, как минимум. Вообще-то я очень надеялся, что мы хорошо укрепили дома и они выдержат катаклизм. А на что мне ещё было надеяться?
Наконец, ближе к вечеру, мы заперли последних людей, привезённых из других районов, в наши бетонные подводные лодки и на закате сели поужинать на свежем воздухе. Пока мы ужинали, к нам подъехало шестеро человек на трёх мотоциклах, правда, со стороны области и спросили, можно ли у нас где-нибудь укрыться. Это были трое молодых парней и три девушки. В самый последний момент ребята решили, что тот бункер, который они построили на даче — барахло и решили попытать счастья в Москве. Что же, я очень надеялся, что они нашли как раз именно своё счастье. Открывать дверей убежищ мы не стали и сказали им, что они могут зайти вместе с нами в стальные бункеры, но им для этого придётся разделиться на три двойки. Осмотрев наши бункеры, сваренные из листов танковой брони, накрытые шатрами из облицованного сталью железобетона, все шестеро радостно заулыбались и стали прощаться со своими мощными мотоциклами и я, почесав в затылке, сказал капитану Васильку, чтобы их закатили в самый быстро открываемый ангар для тяжелой техники, чем и вовсе привел ребят в восторг. Они честно признались, что слышали от соседа, что какой-то псих, отставной офицер-десантник, записался в большие начальники и превратил в убежища нижние этажи почти всех домов в целом районе. Вот теперь они считали психом своего соседа, а не меня.
Что же, завтрашний день покажет, кто псих, а кто проявил хоть какую-то предусмотрительность и порой чуть ли не силой оружия заставлял людей сопротивляться нашей злой судьбе. Ну, ничего, Апокалипсис покажет, стоили все наши усилия этого или нет, ведь может случиться и так, что я сам начну проклинать себя за свою глупую затею — сопротивляться року. В моей жизни случались сложные ситуации, как в первую, так и во вторую чеченскую войну, но если честно, то судьба мне всё же выпала более или менее счастливая и в безвыходные положения, требующие сверхчеловеческого напряжения сил, я не попадал ни разу. То, за что меня так благодарили, я даже не считал за труд. Надо же, всего-то и дела, что указать людям цель, да, поставить над ними несколько сотен куда более толковых начальников, чем я сам. На мой взгляд то же самое мог сделать любой лейтенантик, у которого есть за плечами хотя бы год, в течение которого он командовал взводом. Указывать на что-то пальцем, это тебе не тяжеленные листы металла ворочать и не сложнейшие расчёты делать, это так, фигня на постном масле. Главное, чтобы глотка была луженая, морда злая и глаза навыкате. Вообще-то это не про меня сказано. Строгость ведь разная бывает и чем тише говоришь, тем лучше тебя понимают, если ты не говоришь глупости.
Присев в мягкое офисное кресло, таких в банке, неподалёку от которого мы расположились, было множество, я вздремнул пару часов, пока в половине одиннадцатого меня не разбудил громкий звук марша "День Победы", доносившийся из телефонной трубки. Комета, сделавшаяся вчера размером почти с Луну, когда та находится далеко от Земли, уже взошла на востоке и стала медленно, но верно и постоянно увеличиваться в размерах. Почти треть неба занимал её ярко сияющий хвост. Ещё одна, блин, напасть. Некоторые учёные опасались, что хотя он и состоит вроде бы из мельчайших кристалликов водяного льда с небольшой примесью углекислого газа и аммиака, она может отравить атмосферу. Интересно, чем? Если ваши спектрографы ничего кроме воды и этих примесей не нашли, то какие могут быть в таком случае проблемы? Комета сверкала на небосклоне, словно огромная голубая жемчужина. Ровно в десять сорок пять вся её центральная часть вспыхнул ярким, бело-голубым пламенем. Это по комете ударила первая волна термоядерных боеголовок и вокруг неё немедленно появился голубой, светящийся ореол. Радостных воплей по этому поводу никто издавать не стал. Все кто стоя или сидя смотрели на взрывы, молчали. Через сорок минут мы увидели ещё более яркую вспышку и ореол вокруг кометы увеличился ещё сильнее, однако, она, словно бы стала приближаться быстрее, и, соответственно увеличиваться.