Ударная волна докатилась до нас уже с рассветом, через три часа сорок одну минуту, но уже через два с половиной часа мы вздохнули с облегчением, так догадывались — она не окажется смертельной. Зато она всё ровно оказалась жутко громкой, просто оглушительно громкой. Блин, вроде бы мы промыли свой бункер чуть ли не семью водами, но его всё равно тут же заволокло пылью, впрочем, не очень густой. Об этом мы предупредили всех наших людей и посоветовали вооружиться пшикалками, чтобы разбрызгивать воду. Тогда пыль быстрее осядет и можно будет спокойно дышать. Правда, нас к тому же ещё и закачало посильнее, чем во время сейсмического толчка и мы вскоре услышали, что у одиннадцати домов ударной волной снесло верхние этажи и кое где треснули стены. Во всём остальном доклады были вполне утешительными, но ведь они поступали не из каждой квартиры, а всего лишь из трёх квартир на дом. Наверняка кто-то умер от инфаркта ещё во время первого же толчка, так что похороны в любом случае будет неизбежными. Хотя дай нам всем Бог выжить после того, как до нас докатится водяной вал высотой от двухсот до семисот метров. Волна должна прийти к нам с Балтики примерно через четыре с половиной часа.
На самом деле она пришла через пять часов десять минут, причём с ничуть не меньшим грохотом, чем ударная. Да, и длилось это жуткое, страшное зрелище, которое я наблюдал через перископ, секунд десять, прежде чем огромная масса воды, от которой нас чуть-чуть прикрыла Смоленско-московская возвышенность, покатилась дальше. Вообще-то через перископ я только и видел, что сначала стену простой и водяной пыли, затем белую пену и чёрную грязь, после чего стало быстро светлеть и зеленеть. Ещё я видел, что над нами мелькало множество объектов разной величины, но ни один не ударил по нам с такой силой, чтобы уничтожить всех до одного. Отката после цунами ждать не приходилось, зато Каспийское море должно будет теперь соединиться не только с Азовским и Чёрным, но и с Аральским, а то снова наполнится водой. Это грозило смертью миллионам людей в Средней Азии, если они, конечно, не поднялись в горы, но и там им грозила смерть от землетрясений и обвалов. В наших убежищах нашли приют почти три тысячи жителей Средней Азии, с лиц которых не сходили слёзы и печаль. Ну, тут уже никто не мог ничего поделать, ведь у нас у всех была одна участь и никто не находился в привилегированном положении. Даже те люди, которые улетели из России в Непал, чтобы переждать там катастрофу, или поднялись в небо на самолётах. Хотя ударная волна и оказалась примерно вчетверо слабее, чем предсказывали, наверное с неба за эти часы упал не один самолёт.
Честно говоря, больше всего я жалел так ненавидимых мною ранее американцев. Вот их-то как раз погибнет больше всего. А ещё очень сильно достанется жителям Дальнего Востока, китайцам, всей Юго-Восточной Азии, а также индусам, пакистанцам, иранцам, на головы которых с неба уже обрушились миллионы тонн расплавленного кометой грунта, и особенно жителям Африки, ведь на их долю пришлись сразу два цунами — Атлантическое, а потом ещё и Тихоокеанское, ведь атлантическое, промчавшись над Африкой, ослабнет и второй удар с Тихого океана будет особенно ужасным. Выходить наружу ещё было нельзя, но мы уже знали, что в одиннадцати убежищах точно будут жертвы, так как из тех домов, верхние этажи которого смело ударной волной, поступили тревожные сигналы о жутком треске. Вскоре прошла вторая ударная волна, но она была раз в двадцать слабее. По всей видимости её основательно погасили волны-цунами. Наш район возвышался над Москвой-рекой, которой уже не существовало в первозданном виде, метров на пятьдесят или даже все шестьдесят, а потому основная масса воды уже скорее всего стекла вниз, а потому мы быстро расстегнули ремни безопасности и бросились открывать люк нашего бункера-спасителя.
Первое, что я увидел, выйдя из него, это мглистое, странного цвета, зеленовато-серо-синеватое, но всё же безоблачное небо и устоявшее в катаклизме здание банка. На нём даже не все стёкла выбило, ведь они были пуленепробиваемые. Больше половины уцелело. Хотя оно не покосилось, всё равно выглядело ужасно, всё облепленное каким-то мусором и ошмётками. Выбежав наружу я огляделся и не увидел груд железобетонных обломков, пусть и с выбитыми стёклами, но почти все дома в нашем районе устояли и я не мог понять, почему. Кроме тех злополучных одиннадцати домов, рухнуло всего только пять, да, и то им просто обломило верхние этажи. Парк был изрядно подстрижен, но что меня особенно порадовало, хотя грязи и мусора вокруг было до черта и больше, под ней всё же проглядывала зелёная трава, а это означало, что чернозёма в Москве и Подмосковье изрядно прибавилось, зато в лес теперь лучше не соваться лишний раз. Хотя когда я стал оглядываться внимательнее, то понял, мусора унесло всё же больше, чем принесло подарков, а вот их я увидел довольно много и в том числе один просто громадный — километрах в двух от наших бункеров, аккурат между двух четырёхэтажных убежищ, стояла явно атомная подводная лодка "Генерал де Голль", ясное дело, французская, причём на ровном киле и с её верхней палубы нам махало руками множество людей.