Я уже хотел было двинуться туда, как увидел немного правее точно такой же спасательный батискаф, о котором мне рассказывала Валя — здоровенная стеклопластиковая цистерна, обтянутая поролоном и виниловой тканью, с прикреплённой к ней стальными полосами небольшой стальной гондолой, обвешанной множеством накачанных, облегчённых автомобильных колёс с вырезанными дисками. Такое средство спасения, оснащённое длинным тросом с якорем, она делала начиная с третьего марта, когда узнала о нём из Интернета. У меня тотчас ёкнуло сердце, неужели эта чудовищная волна сотворила чудо — принесла ко мне Валюшу? А ведь такое могло запросто произойти, Невель же находился когда-то точно по линии движения цунами к Москве. "Господи, Валечка, неужели ты успела доделать свой спасательный батискаф?" — подумал я, и, ухватив покрепче тяжеленную сумку с инструментом, двинулся к нему, громко крикнув:
— Скиба, за мной к батискафу, остальные бегом к убежищам и к ангару с бульдозерами! Командирский подать мне! Быстро! Быстро! Время, пошел, бойцы, начинаем работать.
Подбегая к батискафу, я увидел вокруг ещё несколько десятков самых различных спасательных средств. Видно не одни только мы не хотели помирать. Они были самого различного вида начиная от шаров-зорбов, заполненных бензином, керосином или соляркой, чтобы их не раздавило давлением воды, и заканчивая скоростными катерами и переделанными под путешествие на волне яхтами. Увидел я ещё несколько батискафов, точнее четыре штуки, но те явно были импортными и к тому же здоровенными, на полсотни, если не на всю сотню, пассажиров. Практически из всех средств спасения выбирались люди молодого и среднего возраста. Видно на Западе старики были куда более настойчивыми. Буквально в полусотне шагов, накренившись набок, посреди груды мусора, лежал океанский катер, обтянутый чёрной резиной. Люк открылся, из катера выбрался светловолосый парень, одетый в звёздно-полосатую майку и камуфляж, и завопил:
— Хеллоу, Раша! — После чего крикнул — Это был самый фантастический сёрфинг Чака Мелвилла! Клянусь, больше никогда в жизни я не подойду к берегу океана.
В Москве я довольно неплохо выучил английский, чтобы пойти на повышение, но время на общение с американцем тратить не стал. Соскочив с борта катера, на ногах у американца были тяжелые армейские бутсы типа берцев, парень бегло огляделся и тут же бросился помогать мне и Скибе. Мы быстро нашли люк, он находился позади цилиндрической гондолы, и был задраен дюжиной гаек с резьбой эм сорок восемь, и как раз такие гаечные ключи — пятьдесят шесть на сорок восемь, у нас с сержантом имелись. Американец, осмотрев гайку, крикнул, чтобы ему подали нужный ключ и мы принялись отвинчивать гайки. Хотя я ещё не видел, кто стучит чем-то металлическим внутри гондолы, мне уже стало понятно, что Валюши внутри точно нет. Батискаф лежал на боку, а не стоял на стальных салазках из швеллера. В его передней части явно была вторая капсула безопасности и она оторвалась по пути. Когда же мы отвинтили все гайки и сорвали люк, то из гондолы вылезла маленькая, светловолосая девочка лет шести, одетая в зимний, ярко-оранжевый комбинезон, и, не увидев родителей, а точнее мамы, тут же плаксиво спросила:
— А где моя мама? Она сидела в передней кабинке.
Подхватив девочку на руки, я спросил:
— Твою маму зовут Валя Максимова?
Девочка округлила глаза и удивлённо ответила:
— Да, а ты откуда знаешь мою маму? Где она?
Держа девочку на руках, я подошел к передней части спасательного батискафа и, указав на неё, сказал:
— Видишь, моя хорошая, мамина кабинка отломалась и отвалилась по дороге от вашего батискафа, но ты ничего не бойся. Я друг твоей мамы и ты можешь теперь считать меня своим папой потому, что я её люблю. Уже очень скоро твоя мама придёт сюда. Она у тебя очень умная, смелая и отважная, а зовут меня, моя деточка, дядя Серёжа. А как тебя зовут?