- Может, отдохнем? Там, в роще? - она указала рукой на небольшую группу деревьев справа от дорожки, по которой мы пришли.
- Пойдем, - вздохнула я.
Несколько десятков деревьев с перекрученными стволами, окружали небольшой бассейн с зеленоватой водой. Вокруг него стояли легкие плетеные кресла. На столике кувшин и блюдо с фруктами.
- Я могу искупаться, Нури? - спросила я, указывая на ленивые волны, набегающие на песок.
- Там сейчас опасно, - быстро ответила она. - А в бассейне свежая морская вода.
- Почему? - море, на мой взгляд, выглядело абсолютно невинно.
Нури со вздохом посмотрела на меня.
- Дай угадаю, эр-рех будет недоволен?
Она нерешительно кивнула.
- Смешно!
Несколько минут Нури внимательно смотрела на меня.
- Сейчас время, когда созревает брют, - медленно начала она.
- Извини, но я представления не имею, о чем ты говоришь, - пожала плечами я.
Нури приподнялась и сорвала с ближайшей ветки небольшой круглый плод с ярко - зеленой кожицей.
- Это - брют, - сказала она и положила его мне в ладонь.
Только сейчас я заметила, что все деревья, окружавшие бассейн усыпаны подобными плодами. Их было много и на деревьях вдоль пляжа, а некоторые умудрились вырасти и на скалах.
Плод был округлый, с гладкой кожицей и очень приятно пах лимоном.
- Он съедобен? - спросила я.
- Он не ядовит. Но пробовать не надо - очень горький, - засмеялась Нури.
- Брют по вкусу только ламарам.
- Кому?
- Они большие и злобные, - округлив глаза от страха, прошептала Нури. - Брют созревает и падает в воду. На запах приплывают целые стаи. Горе тому, кто окажется в воде. Даже рыбаки не выходят в море в это время. Хорошо, что это продолжается недолго - всего несколько дней.
- И куда потом деваются эти существа?
- Уходят далеко в море, на глубину.
Я пожала плечами. Я никогда не слышала ни о каких «ламарах» в Черном море. И этот брют видела впервые.
Нури, молча, поставила передо мной блюдо с п фруктами, совершенно обычные апельсины. Но есть мне не хотелось.
Всего в нескольких шагах от меня в море уходил широкий деревянный причал. Игнорируя возражения Нури, я осторожно пошла по выбеленным морем и солнцем доскам.
Как будто мост в небо! Ветер стих, и граница между водой и воздухом исчезла. Смотреть на это чудо можно было бесконечно. Решив не возвращаться на берег, я легла на теплое дерево. Я как-будто парила в синеве вокруг меня, медленно погружаясь в полудремотное состояние. Чтобы не заснуть, черт бы побрал Альдо, с его снотворным, я поднесла к лицу брют, надеясь, что его свежий запах поможет мне преодолеть сонливость. Это помогло, но ненадолго и, в конце концов, моя рука разжалась, а зеленый плод шлепнулся в воду.
Сознание окутала голубая дымка. Во всем ощущался только покой. Некоторое время я плавала в сладкой бездумной дреме, а потом дикие крики Нури вернули меня в реальность.
Я поднялась, надеясь понять, что же ее так напугало, и увидела, как она бежит по дорожке к дому, вопя изо всех сил. Мне была непонятна причина ее испуга. Вокруг все было спокойно, никакой угрозы я не ощущала. Перевернувшись на живот, я положила голову на руки и уставилась на воду.
Она была похожа на жидкое голубое стекло, такая прозрачная, что можно было рассмотреть камни на дне. Рядом лениво качался брют. Я уже протянула руку, чтобы его схватить, но, увидев стремительный темный силуэт в толще воды, вскочила на ноги. В голову тут же полез всякий ужас, вроде «Челюстей» и «Глубокого синего моря». Но ничего не происходило, и я снова наклонилась над водой.
Неожиданно, обдав меня брызгами, из воды выскочило что-то большое и черное, схватило брют и исчезло, прежде чем я успела его рассмотреть.
Рассказ Нури о ламарах больше не казался мне ерундой. Но все было тихо, вода снова стала спокойной, и на дне не было видно никаких теней. Постепенно любопытство взяло верх над страхом, и я снова наклонилась, всматриваясь в глубину.
- Дура, - шептала я, размышляя над своим поведением. Я совершала ошибку, которую делают все герои ужастиков, вместо того чтобы бежать и прятаться, остаются и умирают.
В подтверждение этой мысли на меня из воды уставились два огромных желтых глаза.
Я застыла, беспомощно наблюдая, как из воды высунулась черная плоская голова, а вслед за ней на поверхности показалось длинное туловище и за край причала схватились лапы с блестящими когтями. Чудище принюхалось и зевнуло, обнажив пасть от уха до уха, усеянную зубами величиной с мою ладонь.
Тут доски причала треснули, не выдержав веса этой твари, и я полетела в воду.
Вынырнув на поверхность, я оттолкнула от себя обломки и с отчаяньем посмотрела вверх. До уцелевшей части причала было не слишком высоко и можно было попытаться выбраться наверх. Бежать я могла быстрее, чем плыть.