Несмотря на уверенность капитана, Хоранд никак не мог избавиться от ощущения опасности, витавшей в воздухе. Поэтому, оставив около возка ноэль двоих человек, он приказал всем остальным немедленно приступать к расчистке. Провозившись около получаса, двум десяткам мужчин удалось освободить часть дороги.
Радуясь, что это происшествие задержало эскорт совсем ненадолго, Хоранд возвращался к девушке в приподнятом настроении.
- Вот и все, ноэль, через несколько часов мы будем на Переправе. Может вам..., - последние слова замерли на губах посла, он разговаривал с пустотой.
- Где она?! - обрушился он на ее охранников.
Но те только беспомощно пожимали плечами.
- Я приказал вам не отходить от нее! - бушевал Хоранд. - Как вы могли проворонить девчонку?
- Мы были здесь, мастер, - оправдывались они. - Отошли буквально на минуту, вы сами позвали нас, когда нужно было откатить последнее бревно!
- Она не могла уйти далеко, - один из них показал рукой на четкие следы, уходящие в сторону от дороги.
-За ней! - скомандовал Хоранд.
Через лес, ломая ветки, рванулись несколько всадников.
Следы, хорошо различимые на нетронутом снегу, вывели их на берег реки. На черных камнях лежала небрежно брошенная шуба.
- Еще теплая, - тихо произнес Хоранд, с тоской глядя на черную воду, уносившую куски льда.
Наши дни.
Кира
- И это все? - Светка, поджав губы, уставилась на тонкое кольцо. - Ничего не скажешь, твоя бабуля была страшно-о-о щедрой!
- Я получила то, что хотела, - тихо сказала я.
- Вот говорила же, что облапошить тебя раз плюнуть! Ты просто ... наивная до предела, подруга! У тебя законное право на половину ее имущества, с пятью нулями, между прочим, а ты взяла какое-то убогое кольцо!
Я вздохнула. Предполагалось, что мое наследство пойдет на приобретение собственного жилья. Но... настоять на соблюдении условий бабушкиного завещания не получилось.
Моя двоюродная сестричка собралась замуж. Невооруженным глазом было видно, что интерес жениха основан только на квадратных метрах, причитающихся невесте. Раздел этих самых метров существенно снижал ее ценность в глазах молодого человека. Я не смогла удержаться и очень осторожно высказала эту мысль. И кто меня за язык тянул? Кузина убежала в слезах, вопя, что я завидую ее счастью. Жених сидел с каменной мордой, а тетка принялась бубнить, как трудно найти сейчас непьющего мужика в их Богом забытом поселке. Все это было так противно! Я плюнула, сдалась и подписала бумаги. В конце концов, жить с этим жлобом им, а не мне.
Вечером, перед самым отъездом, тетка протянула мне старое бабушкино кольцо.
- Я знаю, оно совсем простенькое, но у тебя будет что-то на память...
В лесу, вероятно, сдохло что-то очень большое, просто огромное. Впервые в жизни она сделала мне подарок, неужели совесть воскресла? Или все это потому, что колечко такое убогое? Но размышлять об этом мне было некогда, я спешила на поезд.
Всю дорогу я вертела в руках узкий темный ободок с тусклым камнем, неопределенного цвета. Может для других эта вещь не представляла никакой ценности, но для меня это колечко было самым лучшим воспоминанием о детстве. Напоминанием о тех счастливых днях, когда бабушка была здорова, вокруг нашего дома цвели яблони, а перед сном мне рассказывали волшебные сказки.
Светка, встречавшая меня на вокзале и разорившаяся на такси для «богатой наследницы», узнав, что наследство - несколько грамм почерневшего от времени серебра, принялась ругать меня еще в машине (шепотом). Полную громкость она включила, как только за нами захлопнулась входная дверь. Рассеяно слушая ее вопли о несправедливости вообще и моей глупости в частности, я сидела на старом продавленном диване и молчала.
Подруга была не самым легким в общении человеком, временами невыносимым, но годы совместной жизни научили меня философски относиться к ее недостаткам.
- Я всегда знала, что ты не дружишь с мозгами, но после этого фортеля тараканы в твоей голове должны аплодировать стоя! - орала она. - Как ты могла? Они же всю жизнь над тобой издевались, бабку твою со свету сжили. А ты взяла и все им подарила! Я бы твою корову-сестричку, чтоб ей провалиться, удавила еще при рождении! В благородство решила поиграть, идиотка малахольная!? Как же колечко ей подарили, она и растаяла!
Света продолжала кричать еще минут пять, но потом выдохлась и плюхнулась рядом.
- Принеси мне чаю, - буркнула она. - И запомни, всю следующую неделю, нет месяц, ты будешь мыть посуду - в наказание.
Сунув ее руки любимую чашку, я сказала: