-Но ты, вероятно, можешь показать все эти места на карте? - Бель-шум указал на глобус в углу.
- Могу.
Я подошла к огромному глобусу и уставилась на него, как баран на новые ворота. Найти хоть что-то знакомое на тяжелом гладком шаре было невозможно. Черного моря там не было, вместе с ним пропала Турция и Персидский залив, Америка ушла под воду, от Австралии и Африки слабый намек. Вместо привычных с детства очертаний материков, через весь глобус протянулся один огромный кусок суши, с двумя внутренними морями. Я в растерянности крутанула глобус, в бескрайнем синем море плавало несколько островов.
- Это что, Земля до начала времен?
- Это наш мир, - спокойно сказал Бель-шум.
- Я что, проспала Армагеддон? -и меня слегка замутило.
Старичок покачал головой и указал мне рукой на кресло.
- Тебе лучше присесть.
- Да ладно!? Это что розыгрыш? - нервно смеясь, спросила я.- Скажите еще, что меня похитили инопланетяне.
Вряд ли, - совершенно серьезно сказал он. - Не думаю. Хотя, может, и да. Все зависит от точки зрения.От этих слов я покрылась гусиной кожей и почти упала в кресло, обхватив руками дрожащие колени.
-Ты слышала о параллельных мирах? - как ни в чем не бывало, спросил Бель-шум.
- Читала..., в кино смотрела, но такого не бывает! Зачем вы морочите мне голову?! Это что эксперимент такой? - не в силах усидеть на месте, я поднялась.
- Я и так достаточно напугана, а вы хотите напугать меня еще больше!
- О, прошу тебя, ноэль, успокойся! - заволновался старичок. - Тебе никто не причинит вреда, этого и в мыслях нет. Может воды? Я все объясню, не стоит пугаться.
От воды я отказалась и с плохо скрываемым раздражением уставилась на него.
- Наш мир не всегда был таким, - медленно начал он, вращая глобус.
-Когда вы...ваш вид выбрался из пещер, мы уже давно освоили атом. Надо сказать, что ничего хорошего из этого не вышло, - невесело усмехнулся он.
А мне стало еще хуже, особенно после слов «ваш вид».
- На Земле всегда существовало великое множество государств и народов, но у нас этого не было. Окатор всегда был разделен надвое. Две нации, два государства, два народа, две культуры, два языка. Антиподы во всем.
- Общей была только ненависть друг к другу. В наших языках не было слов «договор», «дипломатия» и «переговоры». Зачем нужны такие слова, если никто не собирается договариваться? Победа всегда предполагала полное уничтожение противника. Никто не хотел уступать. Уступить значит потерпеть поражение. А поражение есть смерть, на старых языках эти два слова звучат одинаково, - старик вздохнул, поежился и продолжил.
- Война всегда стояла на первом месте. Это был самый легкий способ добиться своего. Это было единственное занятие достойное мужчины. Да что там, война была смыслом существования. И сейчас уже не важно, какая сторона первой нажала на кнопку, - Бель-шум тяжело вздохнул. - Просто однажды наш мир перестал существовать.
- Мы закидывали друг друга бомбами ужасающей мощности, травили, жгли и душили до тех пор, пока все это не переросло в глобальную катастрофу. Окатор сотрясали землетрясения и заливали приливные волны. Мир вокруг неузнаваемо изменился и стал враждебным. Реки высохли, исчезли леса, большую часть континента заняла радиоактивная пустыня, кардинально изменился климат, растения и животные мутировали.
- Пережить эти ужасные годы удалось немногим. Из миллиардов остались несколько сот тысяч. И эта цифра все время сокращалась, - голос старика стал безжизненным, как у автомата.
- Болезни, которые мы разучились лечить и те, которые лечить никогда не умели, остаточная радиация, нападения животных, природные катаклизмы и множество других факторов, все это значительно сокращало нашу численность. Мы все еще воевали, не потому, что выжившие принадлежали к разным народам. Это уже не имело никакого значения, старая ненависть умерла вместе со старым миром. Мы дрались за чистую воду, за еду и за будущее. За женщин. - Бель-шум покачал головой.
- Окатор - всегда был миром воинов. Среди спасшихся мужчины составляли значительное большинство. Все они были тренированы, обучены выживать в экстремальных условиях, и, следовательно, легче переносили всевозможные лишения. Другое дело женщины и дети. Их почти не осталось.
- За последующие пятьдесят лет мы сократили нашу численность вдвое. Еще несколько лет и Окатор бы вымер.
- Я не знаю, что это было, просветление или осознание того факта, что подобные действия самоубийственны, - пожал он плечами. - А может быть все дело в инстинкте самосохранения? Но взаимное истребление прекратилось. Процесс объединения проходил очень медленно, учитывая крайне сложные условия жизни и отсутствие всяческой связи между группами.