Справившись с ремнями, я спросила:
- Теперь что?
- Бери нож и распори шов, - он поморщился. - По-другому не получится.
- А ты не боишься? - спросила я его, взяв в руки один из его ножей.
- Очень, - хмыкнул он. - Режь.
Мне пришлось повозиться, шва почти не было видно из-за засохшей крови. К тому же Альдо все время переминался с ноги на ноги и ругался. Мне это надоело, и я просто разрезала липкую кожу. Отбросив истерзанную куртку в сторону, он облегченно выдохнул и сказал:
- Теперь возьми тот белый порошок и высыпь его в воду.
- Что это? - спросила я, разглядывая крупные белые кристаллы в чашке.
- Соль, - буркнул он, осторожно залезая в бассейн.
Я поспешно отвернулась.
Он лежал там долго. Я убрала то, что осталось от его одежды, и сходила за ужином. На кухне, Хоранд, захлебываясь от восторга, рассказывал, как они выслеживали и убивали стаю песчаников. Рави, кусая губы, сидел рядом.
Вернувшись, я чуть не выпустила поднос из рук. Альдо, в чем мать родила, стоял посреди комнаты.
- Ты должна помочь мне еще раз.
- А ты не мог бы прикрыться? - я зажмурилась. - Ты специально это делаешь!?
Альдо фыркнул, и я услышала слабый шорох.
- Ну вот, ты пропустила все самое интересное.
- Извращенец! - я осторожно приоткрыла один глаз. Он обвернулся полотенцем.
- Мне нужно, чтобы ты намазала меня мазью и перевязала. И это лучше сделать с открытыми глазами, найлек, - он указал на широкую полотняную полосу и стеклянную чашку с коричневой массой. И повернулся ко мне боком, немного приподняв руку. Я снова охнула, его бок был ужасного фиолетово- красного цвета.
- Ты уверен, что у тебя не сломаны ребра? Может все-таки позвать Зиллу?
- Не надо, к утру все пройдет. Давай же, Кирен, я голоден. И мне надоело стоять с поднятой рукой!
Я осторожно начала втирать мазь, стараясь делать это как можно легче. На багрово-синей коже четко выделялся ряд ровных вертикальных надрезов, и я с ужасом поняла, что это моя работа. Я порезала его, когда распарывала шов на куртке! Я и подумать не могла, что этот нож настолько острый!
Альдо дернулся, мазь попала на ранку.
-Жжет, зараза!
-Прости, я не думала.... Почему ты не сказал, что я поранила тебя? - Альдо скосил глаза вниз.
- А, это? Ты опять пустила мне кровь, найлек? - усмехнулся он. - У тебя интересные привычки!
- Я не хотела, правда! Тебе очень больно? - я чувствовала себя виноватой.
Но он не обращал на мои извинения никакого внимания.
- Хватит мази, теперь полотно и потуже, - скомандовал он.
Я обмотала его широкой полосой, и, закрепляя концы на груди, подошла совсем близко. Я чувствовала, как от его дыхания шевелятся волосы у меня на макушке.
Пальцы не слушались, и мне никак не удавалось завязать узел, я наклонилась и в этот момент Альдо глубоко вздохнул. Мои губы на мгновение прижались к его груди, впечатление было такое, будто я поцеловала раскаленную сковородку. Кое-как заправив непослушные концы, я поспешно отошла в сторону. Губы горели, как в огне.
Все еще смущаясь, я решилась посмотреть на него. Обмотанный полотном, с полотенцем на бедрах он выглядел несколько комично, и мне стало немного легче.
- Из тебя получилась очень симпатичная барышня, - усмехнулась я.
- Я девушка не стеснительная и запросто могу раздеться, - осклабился он. - Вот тогда и посмеемся.
Стараясь не обращать внимания на полуголого Альдо, я накрыла на стол.
- Ты говорил, что голоден. Ужин на столе.
- Ты такая заботливая, с чего бы это?
- Это расчет! Ты начнешь есть и заткнешься!
Это наверняка плохо кончится. Уже дважды я пошла на поводу у своих не вовремя разыгравшихся гормонов. И чем все кончилось? Болью, разочарованием и пустотой. Я буду законченной идиоткой, если наступлю на те же самые грабли в третий раз. Разница только в том, что сейчас искушение просто... дьявольское!
Проще всего было бы не мучиться, а плыть по течению, но очень скоро меня прибьет к берегу и треснет о камни. Будет больно...
- Я не хочу, чтобы было больно!
- Этого не будет, - спокойно сказал Альдо за моей спиной.
Я сказала это вслух?! Какой ужас! Я сжалась в комочек и замерла. Мы молчали целую вечность.
- Зачем ты так поступаешь с собой? - голос Альдо был как мед и бархат. - Ты что, совсем себя не любишь? Почему?
- Я слышал, как ты говорила с Нури, - он понизил голос до хриплого шепота, и я судорожно вздохнула. - Это самая большая глупость, которую я слышал от тебя.
-Посмотри на меня, найлек. - Он легко толкнул меня плечом.
- Ты храбрая, ты умная, ты хорошая, ты..., - если он скажет «красивая» я разревусь! Но он вздохнул и сказал:
- Ты... не толстая.