Я тут же успокоилась, моя «лошадка» избавила меня от позора. Наверняка в кустах сидит какой-нибудь мелкий зверек, не представляющий угрозы. Теперь меня разбирало любопытство, и я решила посмотреть на это существо. Когда я двинулась в обход, мар недовольно посмотрел на меня и снова засунул голову в воду по самые глаза, наверняка нашел там, что пожевать.
Я медленно шла по берегу, с максимальной осторожностью раздвигая качающиеся стебли. Неровная цепочка маленьких следов передо мной, бежала по мокрому песку и уходила вглубь зарослей. Теперь я была совершенно спокойна, такие следы в принципе не могут принадлежать ничему опасному. Наверняка это какой-нибудь крупный грызун, пришедший сюда в поисках пищи. Я потихоньку двинулась дальше и застыла. Я была поражена, шокирована, изумлена, я выпала в осадок и на меня нашел столбняк от того, что я увидела.
Сидя на корточках, спиной ко мне, в грязи копался ребенок. Он был совсем маленьким и сосредоточенно выковыривал из ила толстые желтоватые корешки, небольшая кучка которых лежала рядом. Дитя было до невозможности худым и одетым во что-то вроде мешка с дыркой для головы. Ему не могло быть больше пяти лет. Но меня ужаснуло не это! Короткие непослушные кудряшки на его голове, были знакомого мне цвета догорающего пламени! Ребенок Альдо?
Я громко ойкнула и чуть не свалилась в грязь, а маленький Рыжик стремительно рванул в заросли, даже не оборачиваясь, успев на ходу прихватить несколько корней. Ребенок исчез так быстро, что я начала сомневаться, был ли он вообще!
Шумно дыша, ко мне притопал Облако и страшно обрадовался, увидев свежевыкопанные корни. Я подошла ближе. Рядом с местом, где они лежали, виднелся четкий след маленькой детской ножки.
- Вот вы где, ноэль! - ко мне верхом подъехал Рави. - Опять его кормите? И как он не лопнет? - ворчал он, подсаживая меня в седло.
- Нам нужно ехать, если хотим успеть до того, как вернется эр-рех. Не знаю, что у вас за дело к тем людям, но я лично, им не доверяю.
Я ничего ему не сказала о ребенке, может, в этой деревне все рыжие? К тому же, Рави заметно нервничал и все бубнил о доверии.
Пальмовая роща незаметно кончилась, и мы оказались на дороге, по обеим сторонам которой тянулись ровные поля с какими-то злаками. Сама не знаю почему, но я все время крутила головой и мне иногда казалось, что между колосьями мелькает что-то ярко-красное.
- Ну, вот она, эта деревня, - буркнул Рави, указывая вниз.
С такого расстояния все казалось не настоящим, а каким-то нарисованным. Расчерченные, как по линейке улицы, сходились на идеально круглой площади с аккуратной церковью посередине. На здании не было крестов и куполов, но то что это церковь не вызывало у меня никакого сомнения.
Жители Окатора не были религиозны, вернее, после Судного дня они не принимали никакой религии, считая произошедшее с ними не карой богов, а последствием собственной глупости. Они, конечно, чертыхались и взывали к небу, но это были обороты речи, выражающие эмоции, не больше. А я, как и большинство моих соотечественников была атеисткой, православной и язычницей одновременно. И отсутствие культа у саваров меня абсолютно не трогало. Поэтому меньше всего я ожидала увидеть посреди пустыни Дом Божий.
Мы медленно приближались к игрушечным домикам с зелеными лужайками, на которых паслись местные овцы. Мирная, библейская картина. Сходство с иллюстрацией из Ветхого Завета стало еще более полным, когда навстречу нам вышла группа молодежи, размахивающая пальмовыми листьями. Все в белом, юноши и девушки, что-то пели со счастливыми лицами.
- Нас ждали? - обернулась я к Рави, но его лицо превратилось в маску.
Мы въехали в деревню, как Иисус в Иерусалим, прости Господи! И эскорт с ветками проводил нас на площадь, где на ступенях церкви стоял Первосвященник в тиаре, окруженный благообразными бородатыми мужчинами и завернутыми в легкие покрывала женщинами. Вокруг резвились дети, похожие на херувимов. Я опять вспомнила Библию, один в один с картинкой «древние халдеи в быту».
Лицо Рави приняло еще более невозмутимое выражение, когда он помог мне спешиться.
- Успокойся, - шепнула я ему.
В этот момент патриарх поднял посох, и радостное возбуждение понемногу улеглось, толпа разошлась, и он двинулся к нам, как невеста к алтарю.
И чем ближе он подходил, тем меньше мне нравился. Его движения были какими-то суетливыми, улыбка слишком сладкой, бороденка гаденькой, а маленькие глазки слишком хитрыми для священника.
Он воздел руки к небу и приторным голосом провозгласил:
-Благословен день и час, когда Господь в милости своей, привел вас в Эдем! - а его глазки в это время шарили по ожерелью и браслетам.