- Видите!
- Вижу, - улыбнулась я малышке.
- Хорошо, что вы не выкололи ей глаза, надеясь, что Господь даст ей другие! - прошипела я, отталкивая Моисея.
- Только умертвляя плоть можно очистить душу, грех у них в крови! И я грешен, - вопил он. - Я поселил в своем доме плоды греха!
Священник с горящими «праведным» гневом глазами говорил об очищении заблудших душ, а я все больше и больше хотела, чтобы Кара Господня поразила его самого.
- Я забираю их.
- Нет! - Моисей с неожиданной силой оттолкнул меня.
Оставить тут детей я не могла, но силой мы с Рави вряд ли чего-нибудь добьемся. И тут меня осенило!
- А ведь дело не в наказании грешников, - усмехнулась я. - Не знаю, почему Альдо отдал вам их, но приняли вы детей в надежде, что когда-нибудь они будут наследовать своему отцу. Воспитанные вами, они должны были помочь пробраться в Суфраэль. Вы же спите и видите себя Папой Римским! Вам, как духовному лицу нужно быть скромнее! Неужели вы думаете, что я не заметила взглядов, которые вы бросаете на мои драгоценности! И вы врали о молитвах за Альдо, вам было выгодно, чтобы он никогда не нашел потомка Гало. Тогда бы эти две малышки помогли бы распространять бред, который вы проповедуете, - Моисей смотрел на меня с ненавистью, значит, я попала в самую точку.
- А когда вы узнали, что Альдо женился, эти дети перестали представлять ценность. Вы и раньше не любили их, а теперь просто ненавидите. Они для вас, олицетворение несбывшихся надежд и только. Вы мстите им, потому что не можете отомстить Альдо. Но убить вы их все же не решились, поэтому держите здесь. Что вы скажете отцу, сообщая о смерти - Господня воля?
- Я не отдам их, - прошипел Моисей.
- Знаете, что я сделаю? Я выйду и расскажу все Рави. И что он сделает, когда увидит девочек? Я расскажу все вашим прихожанам, наверняка среди них остались разумные люди. А потом, я приведу сюда саваров. Останется ли после этого здесь хоть что-то?
И не дав ему опомниться, я заорала:
- Рави!
Парень ворвался в сарай как ураган и некоторое время стоял неподвижно, оценивая степень опасности, а потом его взгляд переместился с моего лица на кучу соломы в углу.... И когда до него дошло, что именно он видит, Рави стал белым как бумага. Медленно развернувшись, и в ярости казавшийся в два раза больше, он по-волчьи оскалился, глядя на Моисея.
Признаться, я отчаянно трусила, когда встала между ними.
- Мы должны позаботиться о детях, Рави, - медленно и спокойно сказала я. - Мы должны увезти их как можно скорее.
- Я не отдам их, - пискнул Моисей.
- Вы продержитесь пару минут, ноэль? - Рави протянул мне один из своих ножей. - Я приведу маров.
- Но его люди, там на улице? Их четверо...
- Проще всего всадить нож ему в брюхо, ноэль, - спокойно сказал он. - Вы не промахнетесь, - парень выскользнул наружу, и мне очень не понравилась его улыбка.
- Я не отдам их, - снова заныл Моисей.
- Зачем они тебе?
- Это порождение дьявола! Постом и молитвой....
-Это дети, - крикнула я, с трудом удерживаясь, чтоб не ткнуть его ножом.
- А тебе они зачем? - Вдруг взвился священник. - Это дети его любовниц, ты будешь держать рядом с собой ублюдков?
- Это дети! Они ни в чем не виноваты!
Моисей рассмеялся злым неприятным смехом.
- Посмотрите на нее, прямо святая мать Тереза! И думаешь, я поверю! Каждая из них стоит огромных денег, разве нет? Ты на себя посмотри - на тебе годовой бюджет какой-нибудь банановой республики!
- Если дело только в этом, подавись! - и я швырнула ему под ноги пояс и серьги, как раз в тот момент, когда дверь широко распахнулась и Рави сказал:
- Уходим.
Обойдя, ползающего на коленях Моисея, он шагнул к детям. Те в испуге вжались в стену.
- Нет- нет, не надо бояться, - на лице Рави появилась знакомая мне обезоруживающая улыбка.
- Мы поедем домой.
- А это кто? - строго спросила рыженькая девочка, тыкая грязным пальцем в мою сторону.
- Это... мама, - произнес Рави после некоторого колебания. - Она долго вас искала и нашла.
- Пойдем? - Протянула я руки.
Малышка кивнула, и, почувствовав невесомую ладошку в руке, я чуть все не испортила, разревевшись, но проглотила слезы, наткнувшись на тяжелый взгляд Рави, подхватившего на руки вторую малышку.
Не успел он сделать и шагу, как девочка отчаянно разрыдалась.
- Она не хочет оставлять миуру, - шепнули мне на ухо.
- Савары не оставляют за собой ничего ценного. Где она? - оскалился Рави.
- Вот, - размазывая грязь на лице, малышка указала на мешок в углу.
Я с трудом волокла его, вероятно, это были корни, выкопанные раньше. И весила эта миура раз в десять тяжелее, чем сама девочка.