– Мы не будем обсуждать то, что произошло! Ничего уже изменить нельзя и будь, что будет! – глубоко вдохнув, твердо объявила Эрриниэль, и Галидар непроизвольно вздрогнул, ибо крайне редко слышал в голосе своей госпожи стальные нотки.
– Но так нельзя, – прохрипел он, заставляя себя разомкнуть плотно сжатые губы.
– Это мое решение! – вздернув подбородок, ответила она. – И оно не обсуждается! – сказала и вздохнула. – Просто прими и не вмешивайся… прошу тебя… – Эрри молитвенно сложила руки.
Галидар стоял и смотрел, не в силах вымолвить даже слово, все, что сумел – кивнуть. Ссутулился, понимая, что она не отступит, но пока не ведая, как можно изменить ситуацию.
– Звездных снов, моя госпожа, – склонился, готовый оставить Эрри наедине со своими мыслями, и самому задуматься над произошедшем.
Не успел – на перила террасы села сова и громко ухнула, привлекая внимание. Птичий крик был услышан – и эльф, и эльфийка повернулись на зов. Галидар первым заметил, что к лапе совы привязан пожелтевший березовый лист, явно с другой стороны границы. Страж пришел в себя и кинулся к перилам, но сова вспорхнула и перелетела чуть дальше. Снова ухнула, покрутила головой, ловя взгляд Эрриниэль.
– Это для тебя послание, моя госпожа, – проговорил Галидар, указав на крылатую вестницу.
Эрри поспешила и аккуратно отвязала листок, не забыла погладить птицу. Тонкие, еле заметные символы на березовом листе подарили эльфийке радость.
– Хвала светлым силам! – выдохнула она и повернулась к Галидару.
Он приложил палец к губам, прислушиваясь к звукам наступившей ночи, особое внимание уделяя шорохам и скрипам. Подошел и лично прочитал послание.
– Ты должен пойти к Даэль! – непререкаемо произнесла Эрри.
– Это опасно! – счел своим долгом предупредить страж, но Эрриниэль отмахнулась:
– Мы обязаны рискнуть! – и, зная, что Галидар не сможет отказаться, прибавила. – Прошу тебя…
Он скрипнул зубами, но без дальнейших просьб вышел за дверь. Мысленно ругаясь, желая Гримкину провалиться к Зесту, Галидар легко преодолел расстояние до соседнего замка, куда вернулась Даэль. Условный сигнал был услышан, и иллюзионистка, постоянно озираясь, вышла к нему. Луны скрылись за облаками, пряча двоих от взглядов посторонних. Жаль, что обратный путь стража освещали сотни раскачивающихся на ветру фонариков. Его очень хорошо видели, и, едва Галидар вернулся к Эрри, как на краю одной из многочисленных террас шевельнулись два силуэта. Лунный луч, проскочивший сквозь завесу, осветил эльфа и карлика.
– Вы сами все видели, Светлейший! – ехидно усмехнулся Гримкин. – Но решение за вами, – склонился в нижайшем поклоне.
– За мной, – кивнул Норримиеэл и сразу охладил порыв Гримкина, готового кинуться следом за Галидаром. – Но я повременю! – повернулся спиной, давая понять, что беседа окончена.
Колдуну пришлось сжать челюсти. «Ну ничего, – с непередаваемой злобой подумал он. – Все впереди! И страж с лихвой получит причитающееся!»
***
На душе у Верита было смутно и тягостно. Дорога к храму всех богов не принесла привычного облегчения, наоборот, словно бы новый груз упал на его уже отягощенные плечи. Две луны клонились к горизонту, и мир заливал колдовской серый свет – призрак Лютого приближался. Некроманту казалось, что еще мгновение и из-за угла ближайшего дома с молчаливым, пугающим величием выплывет в клубах белесого тумана призрачная ладья, управляемая эльфом-полукровкой. Имя его было давно забыто, одно прозвище, данное людьми, осталось. И оно вселяло в души живых безотчетный страх, ибо не было на Омуре существа злее, коварнее и беспощаднее. В первый раз за свои двадцать с хвостиком лет Верит ир Мерк поежился, но постарался сбросить оцепенение и поторопил своих спутников.
Тогру казалось, что его ноги налились свинцовой тяжестью, он с трудом делал каждый следующий шаг. Перед глазами орка все расплывалось, тело сделалось ватным, и все чаще Тогр ловил себя на мысли, что хочет вернуться обратно под землю. Помотал головой, но резко замер, опасаясь, что она вот-вот покатится по деревянной мостовой.
– Тогр? – испуганно позвала Хромоножка брата, вгляделась в его лицо, вздрогнула. И впервые за последние седмицы задумалась над своим деянием, но практически сходу оборвала мысль.
Брат молчал, смотрел исподлобья, словно знал, о чем подумала его сестра. Но иные думы одолевали его. «Месть!» – как кузнечный молот бьет о наковальню, так гремело в сознание восставшего из мертвых. «Не вернусь, пока не отомщу!» – окончательно решил он и, сделав невероятное усилие, поплелся дальше по дороге.