— В себе, старший геолог. В Засентябрилло я теперь вообще не сомневаюсь.
— Что же. — Бекетов вытащил Мужика из ножен. — Тогда начали?
— Начали. — ответила Тюменцева.
Нужное возвышение она нашла быстро. Прямо у берега кислотного Чай Озера конусообразный как аланский шлем холм в кустиках желто-черной цветочной дребедени. Она воткнула мясорубку в землю. Осторожно поводила в стороны, не прикасаясь к ручке, и легла на живот. Она подняла вверх руку, чтобы ее увидел Бекетов. Егор махнул в ответ. Он стоял на перевернутой буханке, выискивал в Эдварде Мунке, потерявшихся келе. Снизу нудел Засентябрилло. Дергал наручники. Набрал в щеки воздух и производил вывернутыми наружу губами звук так знакомый лошадям и… лошадям.
— Тпру, тпру, тпру… Не получается, товарищ Бекетов. Может какое другое слово надо?
Возможно. — Бекетов внимательно обозревал черно-желтые горизонты. — Попробуйте. Не знаю. Клавдия Семеновна.
— Клавдия Семеновна?
— Угу.
— Клавдия Семеновна. Клавдия Семеновна. — повторял Засентябрилло. Он дергал наручники, но ничего не происходило.
— Егор Юрьевич. Не получается.
— Экий вы брат Засентябрилло. — именно так сказал Бекетов. — Торопливый. Нужно 3999 раз повторить. Тогда будет толк… или не будет.
— Так будет или нет? — ответа Засентябрилло не услышал. Егор спрыгнул с буханки. Он увидел келе. Сзади бормотал Засентябрилло:
— Клавдия Семеновна раз. Клавдия Семеновна два. Клавлия Семеновна три…
Бекетов бежал навстречу келе. Их оставалось двое. Зависли низко над землею и неторопливо перекусывали Человеком Помазком.
— Товарищ. Товарищ. — услышал негромкое Бекетов.
Под длинным зеленым листом скороспелого одуванчика он увидел испуганного человека в темно бордовой ливрее дворецкого. Он сидел в антикварном кресле обитом сиреневой тканью с желтыми лилиями Бурбонов. Это был Человек Пук.
— Товарищ. Вы обязаны спасти меня.
— Почему? — спросил Бекетов.
— Как почему?. — тихо возмутился Человек Пук. — А вы знаете кто такой протомандатор?
— Нет. — честно признался Бекетов.
— Есть еще вопросы? — величественно заявил из-под своего листика Человек Пук.
— Нет. Видите тот бугорок?
Бекетов показал на пригорок, где за мясорубкой изготовилась Тюменцева.
— Туда.
— Это не опасно? — осведомился Человек Пук.
— Я задержу их. — пообещал Бекетов. — У вас 600 секунд. Успеете.
Человек Пук неторопливо поднялся. Ослепил Бекетова благородной осанкой и крепостью синеватых фарфоровых зубов.
— Мое почтение. — Человек Пук шаркнул ножкой и приложился подбородком к шейному сицилианскому платку. — Будете в Петербурге. Меня не ищите я вам это позволяю.
— Бегите. — подтолкнул Егор джентльмена в ливрее дворецкого. — Ваш друг почти закончился.
Человек Пук зарысил в сторону Тюменцевой, а Бекетов приказал Мужику превратиться в крепкое пеньковое лассо. Петля схватила рысящего Человека Пука подмышки, унесла высоко в небо, а потом поставила перед висящими над землею келе. Пластилиновые морды растянулись в предвкушении неожиданного продолжения банкета, но Человек Пук исчез также как явился. Мгновенно Бекетов перенес его туда, откуда взял. Человек Пук дал сам себе шенкелей и припустил что есть силы к холмику, где его ждала Тюменцева. Бекетов соображал недолго. Человек Пук навел его на мысль. Егор изобразил из Мужика что-то похожее на лошадь без головы с крупом и ногами. Взобрался в серебряное цирковое седло. Видел такое в Минске в лошадином кордебалете сестер Братьевых. Бекетов обогнал келе летящих за Человеком Пуком, обошел саму кладовую знаний. На холмике спрыгнул из седла и залег рядом с Тюменцевой. Ее рука лежала на пластмассовой ручке мясорубки.
— Когда скажу. — тихо произнес Бекетов.
Человек Пук скакал с сигарой в зубах политически мелкотравчатыми зигзагами. Когда до холма оставалось не больше десятка метров Бекетов нажал на плечо Тюменцевой.
— Приступайте, старший геолог.
Тюменцева начала крутить ручку. Все замерло. Навалилась тяжелая каменная тишина. Появился шум. Нарастающий. Оглушительный. Бекетов и Тюменцева видели как пейзаж перед ними с келе и Человеком Пуком начал сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее сворачиваться жгутом. В него попали келе и Человек Пук. Облака, земля, деревья, кусты, келе и Человек Пук вращались быстрее и быстрее, пока стали вовсе не отличимы друг от друга, превратившись в одну пеструю смесь. Этот пестрый жгут втягивался в круглый черный рот мясорубки пока не закончился вовсе.