— Стоп. — негромко сказал Бекетов. Тюменцева остановилась. Они видели абсолютно белую поверхность там, где совсем недавно был обычный камчатский пейзаж, но через него начали проступать те же самые облака, деревья и земля.
— Даже лучше. — приободрил Бекетов Тюменцеву.
— Егор Юрьевич. — вскрикнула старший геолог.
Сама по себе ручка мясорубки начала вращаться против часовой стрелки. Сначала медленно потом все быстрее и быстрее. Бекетов удержал Тюменцеву.
— Нельзя. Значит так надо.
Ручка также внезапно остановилась в верхнем положении, а мясорубка выплюнула назад без ливреи но с сигарой Человека Пука.
— Как вы? — участливо поинтересовался Бекетов.
— Я видел. — говорил Человек Пук и кутался в несуществующую ливрею. — Я видел.
— Кого? Что вы там видели?
— Я видел… — Человек Пук поднял на Бекетова, поставленные на попа овальные глаза-. Все перевернулось. Теперь все будет по-другому. Я понесу истину миру… Я видел протомандатора…
Человек Пук ждал что Бекетов тут же бухнется на колени и начнет лобызать его грязные дворянские пятки.
— Это здоровски. — прокомментировал Бекетов.
— Вы не поняли! — закричал Человек Пук. — Протомандатор — это не то место куда вставляют батарейки. Это перевернуло меня. Любовь и милосердие заполнили мое сердце. Я должен возвестить эту истину миру.
— Идите. — поддержал его Бекетов.
— Иду. — Человек Пук быстро поднялся и пошел прямо по воздуху, обведенный желтым блестящим ободком. Так и шел он пока не свалился в дымящееся ядовитое Чай Озеро.
— Егор Юрьевич. Кутх. Смотрите. Кутх. — Тюменцева изменилась. Сейчас она не стесняясь едва не прыгала от радости, показывая на тяжелую перегруженную точку между новорожденными облаками.
— Я поймал его, Оноданга. — услыхал Егор прямо у себя в голове голос старого ворона.
— А теперь? — послал в ответ мысленный вопрос Бекетов.
— Теперь изжога. — проворчал Кутх.
— Егор! — услышал Бекетов детский испуганный голос.
— Мия? Мия?
— Помоги мне, Егор. Мне страшно..
— Мия.
— Не слушай ее, Оноданга. — вмешался Кутх. — Нет больше твоей Мии. Это Айлек.
— Егор. Егор. — голос Мии стал слезным и совсем несчастным.
— Помоги мне, Егор. Без тебя мне не справиться. Пожалуйста.
Егор не знал Мию такой испуганной и беззащитной.
— Товарищ Бекетов, я бы прислушалась к авторитетам.
Бекетов с удивлением обозрел старшего геолога.
— Вы и так теперь умеете?
— По-моему, я начинаю что-то вспоминать.
— Товарищ Бекетов. — в голове Бекетова появился совсем уж нежданный Засентябрилло. — Не работает. Я добрался до 3999.
— И?
— И ничего.
— Знаете что… Попробуйте протомандатор. Поистине магическое слово.
— 3999?
— Лучше 5000. Чтоб наверняка.
— Хорошо. — Засентябрилло отключился.
— Егор. — Бекетов снова услышал Мию. — Здесь холодно, Егор. Выпустите меня, пожалуйста.
— Кутх? — позвал Бекетов.
— Твоей Мии больше нет, Оноданга. Это Айлек. Открывай тоннель.
Бекетов сделал знак Тюменцевой повременить с когнитивно-дисонансной мясорубкой, а на немой вопрос старшего геолога, ответил, немного смущаясь.
— Я же человек… Какой-никакой.
— Мне это непонятно — ответила Тюменцева.
— Вы слишком далеко зашли, старший геолог.
— Да… И мне это нравится.
Бекетов вытащил Мужика. Зацепился вязальным крючком за Море Дождей. Луна просела и надорвала краешек солнечной системы. Егор очутился прямо перед Кутхом.
— Уйди Оноданга.
— Может сделать как в прошлый раз. Ведь получилось.
— Теперь он сильнее, хитрее… Централизованней.
— Ты тоже не почивал на лаврах. Такие слова знаешь.
— Егор. Я пропадаю Егор.
Кутх был совсем рядом. До белых костяшек сжал рукоять ножа Бекетов. Наверное он бы совершил непоправимую ошибку, но первым ошибся Айлек или Мия одержала последнюю, смертельную для себя, победу.
Кутх взорвался изнутри. Переломанные кости, окровавленные перья и клюв летели прямо в Бекетова. Мужик был на посту. Бейсбольной битой отбил вороний клюв в сторону. Айлек надвигался на Бекетова, а сзади него ветер полоскал огромное полотнище наваринского цвету пламени. Монументальное зло в мохнатой попсовой шубе и это, что скажешь, родной голос.
— Егор! Иди ко мне!
Бекетов вложил Мужика в ножны. Он шел навстречу Айлеку. Покоем и умиротворением дышало его лицо. И в этот наивысший миг счастья и блаженства в просветлившуюся голову Егора вторгся Засентябрилло.