— Товарищ Бекетов.
— Что.
— Не действует.
— Что не действует? — ухмылялся радостно и широко Бекетов.
— Протомандатор не действует.
Бекетов замедлил шаг. Улыбка стала не такой широкой.
— Старший геолог. Старший геолог. Прием.
— Да, Егор Юрьевич.
— Включайте мясорубку.
— Егор?! — детский голос вонзился прямо в мозг. — Это же я. Мия.
— Тогда ты выбрала не ту оболочку.
Блеснул Мужик. У солнечной системы оторвался уголок. Айлек перестал притворяться и заревел и раскрыл кумачовую громадную пасть. Он прыгнул вперед, но Бекетова там уже не было, а через мгновение не стало Айлека. Он исчез в прострагственно временном тоннеле.
— Вы, молодец Засентябрилло — сказал ободряюще Бекетова.
Он стоял за буханкой.
— Вы думаете? Я ведь ничего не сделал. Напротив вы сделали все. Держите.
Егор протянул Засентябрилло ключ от наручников.
— Забыл совсем. Извините.
— Обманули? — Засентябрилло был разочарован.
Бекетову стало стыдно.
— Я же человек. Какой-никакой.
— Вот именно. — Засентябрилло отомкнул наручники. — Какой-никакой. Не ожидал я, товарищ Бекетов.
— Засентябрилло.
— Вы знаете что это? Это подлость. Вот что это? Товарищ Бекетов? Товарищ Бекетов?
Бекетова били судороги. Он лежал на земле. Хрипел. На лбу выступили мелкие бисеринки пота.
— Товарищ Бекетов. Товарищ Бекетов.
— Не трогай его. — услышал Засентябрилло.
На перевернутой буханке чистил свои жестяные перья старый Кутх.
— Это не наше дело.
Бекетов смотрел вверх и видел развалины Медвежьего Бора. Ему нужны были живые. Он видел Шершавкина. Его племянницу, а также Маргариту Матвееву 47 лет. Разведенную одиночку державшую в квартире разобранный мотоцикл Урал. Начинался Перекресток.
ГЛАВА 24
ПЕРЕКРЕСТОК
Глава Перекресток изъята из публичного доступа по постановлению Роскомнадзора (на основании судебного решения 05.07.1015 года по поводу тяжбы между печенегом лукоморским Абевегедейкой ибн Рахманом и купцом ростовским Елданко сыном Потрошковичем к чему Владимиро-Суздальской земли мировой ярыжка Буркало Изяславич руку приложил, а потом и ногу за ради Христа).
Иск по поводу незаконных действий Роскомнадзора подан. Апеляция составлена. Чего и вам желаем.
ГЛАВА 25
ПЕРИПЕТИИ ПЕРИПЕТИЙ
Медвежий Бор остывал. Министр и ризеншнауцер уехали и президент молчал. Спасенных и некоторых детей из выпускного класса переправили в Южно-Сахалинск. С ними ездила Лиза, ругалась с кем надо и не надо. В департаменте предложили место в Охе в 4-й спецшколе. Сказали:
— Школа неудобная. Рядом колония и Дом Культуры в микрорайоне Солнечный. 3-й месяц не можем найти прошлого завуча. Как засосало…
— Нашли уже. — коротко бросила Лиза. — Мой вариант. А вот общага камвольного комбината нет. Мне нужна отдельная квартира.
В департаменте помяли губы.
— Может все-таки начнем с общежития?
— Этим и закончим. — отрезала Лиза. — Учителя должны уважать иначе нет учителя.
Сошлись на однокомнатной отдельной в директорском кооперативном доме. На большем Лиза не настаивала. Незачем теперь было настаивать. Она вернулась в Медвежий Бор на 4-й день после землетрясения. Забрать бабушку и закончить кое-что. Кладбище раскинули на Заячьей Поляне в километре от города. Для всех готовили металические серые таблички. Лиза выбрала для брата и дочери хорошее место. На возвышении где посуше и комаров поменьше. Выпросила у мужиков, рывших типовые могилы, топор. Срубила худенькое, как Лиза… Подождите. Сйчас Лиза вытрет глаза… Срубила деревце. Наскоро обтесала и разрубила на 4 части. Разметила деревяными колышками выбранную площадку. На колышках написала «Шершавкины», так чтобы всем было понятно. К застывшему морю, за всеми делами, вернулась только к вечеру. Мертвое море стало меньше. Его осушали по периметру. Краны и экскаваторы, не стесняясь, гребли ковшами обломки, житейский мусор. Сваливали в самосвалы. Спасатели теперь работали в самом цетре. Работали как археологи. Бережно снимали слой за слоем. Бабушку Лиза нашла рядом с Касатоновым.
— Ты где ходишь? — напустилась она на старушку.
— Лиза. — бабушка искала поддержки у Касатонова. — Я Коленьку попросила. Знаешь, как будто толкнуло. Мать твоя покойница.