— Вы не хотите пройтись по солнечным лучам? — спросила Тюменцева.
— Очень хочу. — признался Бекетов — Но ведь это невозможно.
— Вы смеетесь. — не верила Тюменцева. — После всего что было.
— Именно потому что было. — Бекетов выбросил в озеро советскую механическую мясорубку. — Всему свое время. Теперь нужно просто жить.
— Не знаю. Получится ли. — вздохнула Тюменцева.
Бекетов бросил на нее понимающий взгляд.
— Зато теперь вы знаете точно. Кто вы и зачем.
— Не могу привыкнуть. Все представлялось по-другому. Моя новая жизнь.
— Ваша единственная. Настоящая. — поправил Бекетов. — Привыкнете. Быть частью бога не так уж и плохо.
— Самой нужной его частью. — невесело пошутила Тюменцева.
— Никто не знает как оно обернется.
Вокруг белого лепестка луны начала раскручиваться серая из волчьей шерсти ночь. Солнце ушло, оставив в Чай Озере свой улетающий малиновый отпечаток. Бекетов прощался. Он стоял перед Кутхом, Засентябрило и Тюменцевой. Держал в руке свой солдатский сидор.
— Не расстраивайтесь, Засентябрилло.
— Ах, товарищ Бекетов. Это так… Почему?
— Вы потерялись. — ответил Бекетов. — Вы и старший геолог, а теперь нашлись. У каждого должен быть свой дом.
Бекетов забросил вещмешок на плечи.
— И ты спас наш, Оноданга. — сказал Кутх.
— Так получилось. Мое почтение.
Бекетов шел, не разбирая дороги, все дальше и дальше от Чай Озера. Мысленно он услышал Тюменцеву.
— А почему вас называют Оноданга?
— Спросите Кутха — на ходу ответил Бекетов, но потом все же остановился. В последний раз он видел старого Кутха и две толстые густые брови рассеяного бога Уринопочки с архипелага Науру.