Грозно двинулся вниз по склону клин хряков, постепенно набирая скорость. Мне, сверху, расчёт хана был ясен: он хотел поразить армию Хулагу в самое сердце — туда, где стоял сам шаман на своём медведе. Но когда лавина спустилась с холма и набрала скорость, что-то пошло не так. Внезапно, слегка отставшие варги Улуга ударили в тыл ничего подобного не ожидающим наездникам на кабанах, а сам Улуг на своём двухголовом варге набросился прямо на Мункэ. Кабанов было уже не остановить. Им не развернуться в сторону нового врага. А впереди их ждал старый. Я взмахнул крыльями и ушёл на вираж в сторону ставки Мункэ.
“Сколько орка не корми — он клыки точит.”
Народная мудрость.
Верен появился перед караульными легионерами, как всегда неожиданно. В воздухе захлопали крылья. Они лишь на мгновение подняли голову, а когда опустили взгляд, перед ними уже стоял человек в чёрном плаще, капюшоне и в аристократических чёрных перчатках на руках.
— Да здравствует Империя! — приветствовал он солдат.
— Кентуриона ко мне, — прокаркал ворон, когда караул ответил на его приветствие.
— Командуйте сбор, — приказал шуйца явившемуся по его приказу командиру когорты.
И через секунду легионеры начали выбираться из длинного шатра, составленного из накрытых шкурами рёбер какого-то огромного животного, где они сидели в тепле и тесноте.
— Мы идём в бой? — осмелился задать вопрос смуглый кентурион.
Типичный потомок харадрим, ещё в бытность Старой Империи в качестве рабов, завезенных в приморские провинции. После её падения, те из них, кто остался, сначала стали колонами, а затем крепостными крестьянами. Смешались с местным населением и почти растворились в нём. Лишь на юге ещё можно было встретить темнокожих людей. Откуда, скорее всего, и происходил одетый в кольчугу с латными вставками кентурион, чье тёмное лицо так необычно было видеть здесь на севере.
— Нет, — отрезал ворон.
И когда когорта построилась, он потянул её за собой из лагеря Мункэ в противоположную бою сторону: обратно к переправе через реку, покрытую тонким слоем льда.
Пока шли, кентурион вопросительно молчал. Видимо, оправдывал такое поведение нежеланием комиссара сражаться на стороне орков и приоритетностью защиты человеческого города. Но, когда Верен провёл свой отряд сквозь Деревянный Город и направил его прямо в чащу на одном из окружающих человеческое поселение холмов, на лице офицера отразилось крайнее недоумение.
— Мы не будем защищать город? — не выдержал Малыш, который, в отличие он кентуриона, забыл о субординации.
— Нет, — опять каркнул ворон.
И остановил когорту на вершине холма, откуда сквозь верхушки елей были видны лежащие, как на ладони, человеческие жилища.
— Стоим здесь, — скомандовал он. — Костры не жечь. Вести себя тихо.
Когда начало темнеть, на противоположном берегу реки появилась армия орков. Сразу стало понятно, кто одержал верх в сегодняшней битве. Впереди надвигающейся, как туча, массы первым делом бросалась в глаза бледнокожая фигура Хулагу верхом на не менее белом медведе. За его спиной топтались мамонты и овцебыки, рядом маячила фигура Улуга на двухголовом варге. А от города всю эту орду отделяла лишь холодная, едва схваченная тонким льдом река.
Между тем, задача пересечь её таким воинством не выглядела тривиальной. Город совсем не выглядел беззащитным. Как и положено торговым городам подобного типа, давным-давно заключившим договор с Империей, Деревянный Город имел свою собственную стражу. И сейчас эти ребята активно суетились, занимая посты на стенах и деревянных башнях, высотой и прочностью не уступающим каменным бастионам многих северных лордов.
Трос парома обрезали первым делом. И армия Хулагу, казалось, беспомощно застыла на своём берегу, вынужденная довольствоваться добычей, которую найдёт в лагере Мункэ.
В этот момент бледнокожий орк поднёс к губам свой рог и… нет, не подул в него. Кажется, не раздалось ни звука. Но ворон даже не увидел или услышал, а почувствовал, что шаман не выдохнул, а будто втянул воздух. И не просто воздух, а само тепло из окружающего мира. Незримые стрелы холода мгновенно пронзили всё видимое пространство. Всё замерло на несколько мгновений. На землю опустился какой-то противоестественный потусторонний холод. Даже больший, чем перед началом сегодняшней битвы.