Что-то затрещало и заскрежетало. Это поверхность реки прямо на глазах покрывалась толстым слоем льда.
Хулагу опустил рог и его медведь, повинуясь незримой команде, спустился к воде и уверенно ступил на только что появившуюся твердь. Медведь не провалился. И за ним двинулись мамонты, овцебыки, шерстистые носороги и варги.
Впрочем, это путешествие не было таким уж радужным. Видимо, даже волшебный лёд не мог дать стопроцентную гарантию. Вот один мамонт внезапно рухнул в образовавшуюся полынью. Он жалобно трубил пытаясь вылезти на скользкие края тёмного речного зева, но у него ничего не выходило. Некоторые из его наездников успешно выбрались на оставшийся целым край. Другим повезло меньше, и течение утащило их куда-то под прозрачный водяной панцирь.
У стен города тоже не всё пошло гладко. Заработали скорпионы на башнях, и два носорога упали на колени, утыканные тяжёлыми дротиками. Остальное воинство скучилось в нерешительности перед запертыми воротами. Один шаман знал, что делать. Пока он дул в свой рог, что создавало встречный поток воздуха, отклоняющий летящие в него стрелы, медведь, со всадником на спине, перелез через стену и раскидал стражу у ворот. А уже затем в открытые Хулагу ворота ринулась неудержимая толпа орков.
Всё это время Верен сидел на холме совершенно безучастно. Его маленькая армия мёрзла, ворочалась, нервничала, но строго выполняла приказ шуйцы — никто не разводил огонь, чтобы согреться. Все старались не бряцать оружием. Хотя было очевидно, что в городе сейчас такой шум, что никто бы ничего не услышал. Только Малыш ходил взад-вперёд, не находя себе места.
Когда стемнело, стало видно, что по городу пылают пожары. Возможно, кое-где ещё сражались отдельные жители и отряды стражников, но организованное сопротивление точно было подавлено. До легионеров доносились крики боли и отчаяния. Наконец, Малыш не выдержал.
— Сколько можно сидеть тут, пока там убивают людей? — высказал он мысль, которую, видимо, очень долго формулировал.
Никто не отреагировал на его слова. Легионеры хмуро молчали. А ворон не обратил на него никакого внимания.
— Как хотите! — в сердцах махнул рукой здоровяк и схватил свою алебарду. — Я сам.
— Стоять! — каркнул ворон с плеча шуйцы, когда Малыш сделал шаг по направлению к городу.
Малыш замер, привычный повиноваться приказам командиров. Но через секунду развернулся к Верену. Его пальцы до хруста сжимали древко алебарды. Круглые глаза были выкачены больше обычного.
— Ты, ты! — прорычал он. — Это всё ты!
Верен медленно встал.
— Стоять, — сказал он низким, на грани слышимости, голосом.
Взбунтовавшийся легионер замер, кажется, против своей воли.
— Кентурион, — тем же голосом приказал шуйца, — связать этого воина. Привязать вон к тому дереву.
Верен указал на ближайшее более-менее основательное растение. Никто не посмел ослушаться. Теперь Малыш метался у дерева, тщетно пытаясь освободиться от пут. А ворон вернулся на своё место и сидел всё так же безучастно.
“Человек человеку — орк.”
Народная мудрость.
Казалось, отряд под предводительством имперского комиссара так и просидит всю ночь в засаде. Но когда стало ясно, что последнее сопротивление людей сломлено, а город в полной власти орды, и теперь наступило время оркам пожать плоды своей победы, Верен неожиданно поднялся и расправил крылья. То есть плечи. Сидевший всё это время на нём ворон, захлопав крыльями, исчез где-то в ночном небе.
— Пора! — скомандовал шуйца.
Больше приказывать не пришлось. Отряд с полуслова понял своего командира. Спустя несколько мгновений когорта разбилась на сотни и была готова несколькими колоннами ворваться в пылающий город.
Сам Верен, неожиданно для своих подчинённых, неторопливо стянул свои чёрные кожаные перчатки. Сперва стоящим рядом легионерам показалось, что под ними оказалась другая пара таких же. Но, приглядевшись, они различили, что заканчивающиеся когтями пальцы и кисти комиссара покрыты черной птичьей чешуёй.
Верен достал из ножен короткий темный обсидиановый клинок и, подойдя к Малышу, рассёк его путы. Другой рукой исполнитель особых поручений подал легионеру его алебарду.
— Теперь, пора, — ещё раз повторил шуйца.
И уже обращаясь ко всем легионерам.
— До города двигаемся тихо. Внутри, по возможности, тоже. Орки сейчас разобщены. Разбежались грабить и насиловать по углам. Нападения они не ожидают. Наша задача перерезать их пока они не очухались и не собрались снова в один кулак. Ясно?
— Так точно! — тихо, но дружно ответили солдаты.