— А-ай! — опять хор голосов.
— А потом его сыну и его…, — продолжил сказитель. — Но вот в какой-то момент один из баронов Фарос взял, да и женился на Джинджер. Никто не знает, почему это произошло. И зачем это было самому барону? Возможно, он действительно влюбился в свою наложницу. А может, она охмурила его с помощью колдовства. Что, в общем, одно и то же. Когда этот барон умер, Джинджер стала единственной законной наследницей. Вдовой. Ведь детей у эльфа и человека быть не может. Таким образом то, что в глазах барона для наложницы преимущество (не надо заботиться о бастардах), для жены стало катастрофическим недостатком. Родственники из младших ветвей пробовали протестовать. Они могли бы получить замок в наследство, если бы эльфийка умерла. Но она не собиралась. И потом, им заткнули рот. Говорят, самыми суровыми методами. Но свято место пусто не бывает. И граф, чьим вассалом был барон Фарос, посватался к Джинджер. Вы скажете: ну что за глупец? Неужели он хотел последовать за бароном и извести свой род? Но всё не так просто. Дело в том, что эльфийка превратила захудалое баронство в процветающий торговый город. Хоть феод и расположен на берегу моря, бухты, пригодной для кораблей с глубокой осадкой, тут не было. Да, на гербе баронов был изображен маяк. Но ходили слухи, что их далёкие предки таким способом привлекали заблудившиеся корабли. Те садились на мель. А уже затем будущие бароны нападали на незадачливых мореплавателей. Джинджер организовала строительство дренажной системы на побережье. Она не только осушила болота, но с помощью системы дамб и насосов, приводимых в действие ветряными мельницами, отвоевала у моря значительную территорию. Тем самым не только увеличила свою землю, но и создала новую глубоководную гавань. На новых почвах она начала выращивать… Чтобы вы думали? Цветы. Со временем торговля тюльпанами и маковой соломкой буквально озолотила Джинджер, а старая крепость превратилась в процветающий торговый город. Вот на это и хотел наложить свою лапу граф Гларос. Его собственное побережье состояло из заболоченных солончаков. Максимум что могло отчалить — лодки с низкой осадкой. Такие, как использовали пираты древности, из числа которых собственно и происходили графы Гларос, на чьём гербе была изображена белая чайка. По совпадению или нет, но “чайками” называли те самые легкие пиратские суда. И вот граф женился на вдове своего вассала. Наверно, он всё понимал и думал избавиться от Джинджер после свадьбы. Но что-то пошло не так. И граф умер первым. Скоропостижно. После этого эльфийку и стали называть ведьмой и Чёрной вдовой. Тем более, что она до сих пор носит чёрное платье, которое так идёт её рыжим волосам. Правда, в замок графа она не переехала. Но сделала графской резиденцией свою крепость Фарос, ставшей уже полноценным городом под её управлением. Но вечно вдовой быть нельзя. И под давлением, и по требованию своего нового сюзерена, герцога Тауруса, или же по собственному желанию присоединить новые земли уже испытанным способом, графиня вынуждена искать нового супруга. Который, или наложит руку на её богатства, или погибнет на турнире, а может и от руки своей супруги. Рискованное мероприятие. Да, уважаемые? Но и приз велик. Стоит рискнуть?
— А-ай! — ответил уже не такой уверенный хор голосов.
Установившееся вслед за тем неловкое молчание нарушил звук открывающейся входной двери. Все обернулись и увидели на пороге таверны несколько рослых воинов, чьи шлемы были украшены позолоченными рогами, а на груди красовался вышитый на накинутой поверх доспеха тунике такой же золотой на красном фоне бык, между огромных изогнутых рогов которого вставало солнце. Все эти высокие парни окружали коренастого широкоплечего человека с непокрытой головой, на которой над низким широким лбом росли короткие чёрные волосы. Лоб же в свою очередь буквально нависал над глубоко утопленными большими круглыми глазами.
— Господа, шапки долой, — скомандовал кто-то из его охраны, — перед вами ваш сеньор!
— А вот и сам милорд Таурус пожаловал, — проскрипел кто-то из посетителей.
— Не, это его младший брат. Третий из трёх, — пробормотали в ответ за другим столом. — Видно, тоже жениться хочет.