— А церковь? — спросил Император. — Что если мы потрясём их? Они богаты. У монастырей много земель. Есть даже свои солдаты.
— Вы правы! — согласился десница. — Но это также опасно, как объявить войну знати. Ведь теперь церковь, фактически, контролируется Таурусами. Мы получим сразу двух врагов. И уже точно. Ведь воюй мы только против знати, формально, церковь должна остаться в стороне.
— И вот мы здесь, — вздохнул Император. — две армии одного государства, друг напротив друга. Стоит сделать неловкий шаг, и начнётся гражданская война… Что же мне делать?
— Я хотел бы, чтобы Вы поговорили ещё с одним… кхм… человеком, — подобострастно поклонился префект, — тогда вам будет легче принять решение…
Кираса на груди Императора приподнялась и опустилась. Видимо он пожал плечами. Префект расценил этот жест, как знак согласия.
Надо заметить, что лакейство — особое состояние ума. Это что-то сродни синдрому привратника, когда наделённый самой маленькой властью человек, пытается проецировать её на тех, кто выше его статусом, умнее и богаче, но, по воле случая, на краткий миг зависит от решения этого самого привратника. Но особенно достаётся таким же униженным, как и он сам. Только лакейство куда масштабнее. Нет никого более наглее и, одновременного, трусливее, чем лакей. Услужливее, и обладающего такой скрытой властью. Это заносчивость, в сочетании с максимальным подобострастием. Трусость и, одновременно, бахвальство. Лакеи это — слуги, зачастую управляющие своими господами.
— Пригласите, пожалуйста, гостей, — громко сказал Оул куда-то в сторону.
В шатёр вошёл седой пожилой чернокожий лакей в сопровождении легионеров в покрытых серебром доспехах, которые, в свою очередь, вели двух персон. Одна маленькая фигурка, чьё лицо было скрыто под накинутым на голову и плечи зелёным шёлковым плащом, и великан с надетым на него мешком, прочно обвязанным верёвками. Очевидно, что обо всём этом десница заранее договорился с тем самым императорским лакеем.
— Мой повелитель, спасите меня! — маленькое существо неожиданно бросилось к ногам императора, а зеленый плащ раскрылся, как крылья бабочки.
Легионеры сделали было запоздалое движение, чтобы остановить просителя, но Император жестом остановил их. Полы зеленого плаща опустилась на пол у ног человека в позолоченной кирасе. Кажется, тот, кто был под ним, стоял на коленях.
Император протянул руки и отбросил назад капюшон, скрывавший голову гостя. Под ним оказались рыжие волосы, из-под которых едва виднелись острые ушки. Это была сама Джинджер.
— Кто просит о моей защите? — нахмурившись спросил человек.
— Я, мой повелитель! — не поднимая головы патетично воскликнула эльфийка. — Я — графиня Гларос. Та, которой пытались овладеть обманом. Я прошу у вас защиты от несправедливых посягательств герцога Тауруса.
— Долг императора — защищать всех своих подданных: герцогов, графов, простых рыцарей и крестьян, — вживаясь в роль, веско ответил Император. — Я слышал о ваших проблемах. Но чем вы можете доказать свои обвинения?
— Вот доказательства! — эльфийка выбросила руку из-под плаща и полуобернулась назад, указывая на того, кто был спрятан в мешок.
По знаку Императора, легионеры разрезали путы и стащили холщовую ткань с внушительного торса. Под ним оказался зелёнокожий орк с горящими жёлтыми глазами и спутанными волосами, падающими на широкое скуластое лицо. Руки его, правда, по-прежнему были связаны.