Как и у остальных воинов, его белое сюрко было накинуто поверх кольчуги. С той лишь разницей, что поверх самого сюрко болталось висящее на цепочке серебряное зеркало, похожее на амулет, который носят многие верующие, чтобы защитить себя от маразма — влияния демона Мары. Только побольше.
Итак, человек этот отпил из фляги, и в то же мгновение, поднявшиеся в воздух камни плюхнулись обратно в ручей и на землю, а летящие в сторону рыцарей стрелы упали к их ногам, не причинив вреда.
— Что это?! — воскликнул молодой монах. — Кто это?!
— Это — инквизитор! — ответил ему тот, что постарше.
— Почему же камни больше не подчиняются варлоку? — продолжал задавать вопросы первый монах, выглядывая из их общего укрытия.
— Видел флягу в руках инквизитора? Это — святая вода, — пояснил ему второй. — Выпив её, инквизитор блокирует почти любые магические проявления на расстоянии нескольких десятков шагов вокруг себя.
— А просто так эта вода не работает?
— Нет, только если принять её внутрь.
Тем временем рыцари ордена, окрылённые исчезновением явной магии, спешились, вооружились мечами-спатами и бросились к камню, на котором стоял варлок. Тот тоже, впрочем, извлёк из складок одежды какой-то флакончик, хлебнул из него, как-то странно изогнулся и буквально одним движением разорвал на себе одежду. С его лица спала выкрашенная в чёрный цвет маска, и все увидели истинное обличье варлока — обличье монстра. Лицо его было разделено ужасной пастью, которая открывалась не вверх и вниз, а исключительно в стороны. Такой же, с позволения сказать, рот находился у варлока на животе. Он поднял лежащую у его ног приготовленную заранее двустороннюю глефу, представляющую собой древко, к обеим концам которого были приделаны слегка изогнутые лезвия. С этим оружием человекоподобный боевой маг спрыгнул на землю и бросился на спешащих к нему рыцарей. Двигался он необычайно быстро и ловко, так что, орудуя своей глефой, раскидал нападавших, кого-то ранив, а кого-то убив.
— Это же явно волшебное зелье. Почему же его магия не заблокирована? — удивился молодой монах.
— Святая вода не блокирует волшебные зелья. Это же — хи-ми-я, — пояснил ему старший, подняв указательный палец вверх. — Так же, как она не блокируют музыку, которая, как известно, один из видов магии. Ведь музыка, как говорил один мудрец, заставляет нас чувствовать то, что мы не чувствуем. Но зато святая вода лечит и омолаживает. Это особенно актуально для тех, кто имеет дело с магией. Ведь многие её формы искажают людей. Но не убивают, поддерживая в них жизнь. Поэтому многие маги живут долго, но, со временем, превращаются в чудовищ.
— А огонь?
— Что, огонь?
— Огонь — тоже магия. Его святая вода блокирует?
— Только если на него вылить.
Пока происходило сражение, инквизитор надел на левую руку ранее висящий сбоку на его коне небольшой треугольный окованный железом щит. А в правую взял одноручный меч. Его обоюдоострое лезвие плавно сходилось к острию. Рукоять была снабжена широкой гардой без украшений. Максимально длинное, для такого вида меча, лезвие украшали какие-то темные хаотичные разводы. Вооружившись этим с виду простым, но эффективным оружием, инквизитор не спеша двинулся в сторону варлока.
Когда они сошлись, варлок всё ещё устрашающе вращал глефой, дергался и извивался. Его тело обильно покрылось потом, а зрачки расширились настолько, что глаза казались двумя бездонными чёрными колодцами. Инквизитор же двигался максимально экономно и расчётливо, не делая лишних движений и танцевальных “па”. Фехтовал он также просто и эффективно, принимаю удары глефы на щит и нанося прямые колющие удары, которые с большим трудом отбивал противник. Наконец, инквизитор приблизился к припёртому к стене варлоку вплотную и неожиданным ударом угла щита оглушил его. Затем выбил глефу из рук и воткнул лезвие меча снизу-вверх прямо в отвратительную пасть на животе мага. Тот захрипел, дёрнулся, и изрыгая кровь из обоих ртов повалился на землю.
— Магия — отравленный дар, — прохрипел варлок, прежде чем лезвие инквизитора отсекло ему голову. — Я лишь хотел отомстить тем, кто превратил меня в чудовище. И взять то, что мне положено… лекарство.
Когда всё было кончено, инквизитор неожиданно упал на колени и зарыдал. Монахи видели, что по его лицу текут тяжёлые чёрные маслянистые слёзы, а он собирает их в специальный сосуд. Но уже не тот, из которого пил.