И, хотя злые языки утверждали, что на таких приёмах любит Никита Сергеевич спиртное, но никто и никогда на подобных банкетах не позволял себе выпить лишнего. Ни Хрущёв, ни сменивший его Брежнев.
А вот немного склонный к алкоголю Юрий Гагарин расслаблялся в Москве регулярно. Прессу не ставили в известность, но после таких застольных возлияний, первый в мире космонавт немного нервничал и «бузил». Тихая, скромная и не привыкшая к вниманию жена не могла его остановить, да и сам Юрий Алексеевич начинал понимать, что не пара она ему…
Леонид Ильич, точно так же, как и его предшественник, любил праздники. Единственным отличием являлось время застолья. Вместо четырёх отведённых на обед часов, теперь на приём пищи отводилось всего два. Брежнев курил. А, по принятому этикету, курить позволялось только после кофе. Поэтому, он всегда просил побыстрее закончить обед.
В честь светлого весеннего дня трудящихся женщин в Кремле 8 марта 1968 года состоялся очередной банкет.
Среди первых лиц государства, присутствовавших на празднестве и вручавших колхозницам, дояркам, учителям, врачам и пианисткам ордена и медали, был и первый космонавт Советского Союза. После официальной части состоялся грандиозный банкет и, как стало заведено, горячее быстро сменил десерт и кофе.
Слегка неуверенной походкой первый космонавт подошёл к стоящему рядом с Сусловым Леониду Ильичу, посмотрел немного плывущим взглядом на красную ковровую дорожку и произнёс: «Я ещё не доел, а ты уже встал. Нехорошо себя ведёшь Леонид Ильич. Здесь первый в мире космонавт…».
Его, конечно, тихо увели. Но на некрасивую сцену обратили внимание не только советские товарищи, но и присутствовавшие в зале дипломаты. Нехорошо вздыхал Суслов, поднял брови домиком Леонид Ильич, и поправил немного спустившиеся на переносицу очки Андропов.
***
Маше приснился какой-то неприятный сон.
Она тащила рюкзак. Тяжёлый огромный баул сильно оттягивал плечи. Лямки, хоть и мягкие, оставляли багровые следы. «Словно от плетей», – почему-то подумала она.
Впереди не оборачиваясь шла мать. Вот она остановилась и скинула свою ношу. Потом повернулась и, улыбаясь, сообщила дочери: «Тяжёлый, но полезный!»
Маша благодарно улыбнулась, но тревога холодной иглой застряла в её груди. Девушка ойкнула, потёрла больное место и проснулась. Было воскресенье, а потому мартовский рассвет успел влезть на небо, и вокруг было уже совсем светло.
Она посмотрела на потолок, с которого медленно исчезал пушистый хвост, и вслух произнесла:
– Мне что, придётся привыкнуть к этой ноше, Олладий? – хвост перестал исчезать и рядом нарисовался зубастый рот:
– Неа-а, – сообщила нарисованная картинка. Потом подумала и добавила, – Ксения знает пусть!
Маша понятливо кивнула и пошла к матери.
В столовой властвовали близнецы. Сейчас все взгляды были устремлены на Павла, который притащил рулон туалетной бумаги и, размахивая им в воздухе, кричал:
– Ди-фи-цит!
Борис Евгеньевич соглашался:
– Эта вещь нам очень важна. Отнеси на место.
– Лучше вода! – кричал обиженный Пётр, которому сей предмет не достался в битве в качестве добычи.
Маша кинулась отбирать и забыла, куда и зачем шла.
Только вечером, после ужина, когда все собрались, она вспомнила про свой сон. Сквозь победные крики выигравших битву у Василия Ивановича близнецов, нечего было и думать, как что-то рассказать. Перекричать «Чука и Гека» не брался никто.
В момент боя на северной стене внезапно появилось небольшое отверстие. Битва прекратилась, и присутствующие уставились на дефектную стену гостиной. Не то, чтобы дыра вызвала удивление, или, тем более, испуг, (в этом доме видели и не такое), но новшество, возникшее самовольно в подведомственном Комитету государственной безопасности помещении, требовало изучения.
Ксения, как раз проходившая мимо, среагировала мгновенно: заглянула в узкий тоннель и, недолго думая, кинула в него валявшийся за диваном с утра предмет гигиены – тот самый, «ди-фи-цит» из туалета. Рулон беззвучно исчез.
«Червоточина», – констатировал Оладий.
Тёмное отверстие, шириной не более метра, напоминало канализационную трубу. Привыкшие ничему не удивляться люди подошли поближе. «С рюкзаком за плечами там и застрять недолго», – почему-то подумала Маша и, быстро закрыв его своей спиной, рассказала сон.
– Чушь какая-то, – прокомментировала Елена Дмитриевна.
– Мне тоже неспокойно, – согласился отец Василий.
***
Из книги Александра Хинштейна «Ельцин, Кремль: история болезни» известно, что у Бориса Николаевича был родной брат Михаил. Правда, первому российскому президенту были чужды родственные чувства, и государственный муж не поддерживал отношений с роднёй. Но Михаил на брата не обижался. Наоборот, будучи простым и открытым тружеником, он всячески старался ему помочь. Особых богатств у Михаила не было. Жил он в Екатеринбурге, имел «Жигули», участок и двухкомнатную квартиру. Как-то из новостей он услышал о том, что Наина и Борис копают картошку… ну и отправил в Кремль два мешка из собственноручно собранных на зиму десяти. Только Ельцины от подарка отказались. В 2008 году, после инсульта, его не стало.
Но вот что известно наверняка, так это участие Михаила Николаевича в зимнем рейде на подводной лодке в Гренландию. Его имя можно найти в списке награждённых медалью «За боевые заслуги», вместе с девятнадцатью другими фамилиями из отряда морской пехоты.
_____________________________________________________________________________________
1. Привет тебе старик (якутский).
2. Долго бил в бубен. Порвался бубен. Зато духи милостивы к нам. Много еды привезли нам (якутский).
3. Знал. Духи сказали. Ждал (якутский).
========== Глава 5 На изломе. Часть 4 ==========
…Гьяллархорн, или «рог для кричания», упоминается и в Младшей и в Старшей Эдде. Являясь собственностью стража богов Хеймдалля, он возвещает о начале Великой войны. Но если в рог протрубит не хозяин, то трубач проиграет битву. Рог Рагнарека не прощает обид…
***
До гор дошли без приключений, но очень сильно устали. Равнина, по которой передвигался отряд, за зиму покрылась выбоинами и трещинами. Морозы и метели, лишь изредка слегка смягчаемые оттепелями, разрушают даже камень…
Капитану морпехов пришлось признать своё поражение перед весёлым не то штатским, не то военным типом – тот, ловко управляя санями, ухитрился объехать все неприятности, аккуратно поворачивая, и, притормаживая в опасных местах. Огромная чёрная, (и неизвестно откуда взявшаяся!), собака, с фантастической скоростью и лёгкостью, тащила на себе импровизированные сани, с грузом и двумя сидящими на них мужчинами. Вдобавок эти нарты оставляли ровный и чёткий след, по которому было удобно бежать на лыжах, лишь немного правя палками в руках.
Для ночлега, под руководством вездесущего товарища и его пса, соорудили подобие юрты. Оказалось, что можно сделать лёгкий и прочный остов из лыжных бамбуковых палок и, накрыв палатками, поставить в середине маленький очаг-спиртовку, отлично выспаться в разложенных вдоль стен спальных мешках.
Удивительно сытную похлебку сварил мощный ширококостный бородатый мужик, всеми повадками смахивающий не то на медведя, не то на Илью Муромца. Богатырь уважительно обращался к чернявому и, совершенно без страха, сгрёб собаку, непонятного происхождения себе в спальник. Для тепла. Третий, молчаливый и бледный, долго сидел у печурки, шептался о чём-то с шустрым черноволосым…
Где-то над морем тучи, с их грязно-серыми клоками, висели тяжёлым покрывалом, зато над горами, которые росли бесконечной грядой, повисло красное зарево готовящегося вынырнуть из забытья бесконечной зимы солнца.
Утром вся пройденная отрядом равнина покрылась таинственными светлыми и тёмными полосами, словно кто-то расчертил за ночь снег и приготовился к игре в шахматы.
– Скорее в шашки, – хмыкнул Ян, прослушав утренние Борисовы мысли вслух.
Ему не нравился маг. За несколько дней тот словно истончился и осунулся до такой степени, что, казалось, тело сейчас переломится на две половины, да так и останется лежать среди вечного молчания снегов.