Наконец, командир резко остановился. Из темноты возникла массивная дверь. Ян повернулся и скомандовал:
— Оглядеться. Кого нет? Лейтенант, доложить.
Идущий следом вскинулся и как-то по-звериному, скорее носом и памятью, чем другими органами чувств, кинулся выполнять приказ. Строй замыкала собака. А за ней в каких-то полусотне метров боец увидел каменную статую ухмыляющегося сатира. Человек с рогами стоял на козлиной ноге, подняв другую в неприличной позе. Да ладно поза! Глаза у статуи, глаза… они были живыми, они смотрели и видели! И от этого взгляда что-то обмирало внутри и возникало желание отступить, спрятаться…. Или перекреститься. Будучи коммунистом, лейтенант приписал увиденное причудливой игре блесков света и тумана, но на всякий случай опустил глаза и больше не смотрел за поворот коридора. Если бы он повторно поднял голову, то наверняка увидел бы, как рот мраморной статуи скривился в зловещей ухмылке…
Вернувшись, лейтенант доложил Яну:
— Один погиб. Пропало двое…
***
Из официальных сводок мая 1945 года мы знаем, что в районе Трагхайма вблизи одноименной кирхи (основанной в 1623 году и известной тем, что в 1836 году в ней Вагнер венчался с актрисой Минной Планер) нашли двух седых стариков с документами бойцов отдельного разведбатальона. Старцами заинтересовался СМЕРШ. Чудесным образом сохранился текст допроса этих людей. Они рассказали о говорящих стенах, огненном рое и белой статуе, очень похожей на статую Ганса Лютера, старшего сына Мартина Лютера, покоящегося неподалёку. Один из стариков умер. Второй, более крепкий, был увезён в Москву и там его след потерялся. В протоколе зафиксирована также история о большой чёрной собаке, которая пела волчью песню и вывела их из подземелья… Впрочем, старые города всегда имеют свои странные сказки…
========== Глава 1. Начало. Часть 14 ==========
Ещё в 1943-м году на Тегеранской конференции, когда даже самым ярым антисоветски настроенным элементам стало понятно, что крах вермахта – вопрос времени, Сталин объявил себя правообладателем Кёнигсберга. Он не объяснял почему. Не в его привычках не то союзникам, не то вредителям раскрывать свои планы. Объясняли дипломаты: «Земля старая славянская, кровью русских обагрённая, и России принадлежать ей должно».
Естественно, СССР интересовал незамерзающий круглый год порт на Балтике, у самого выхода в Северное море. А ещё сокровищница. По мнению огромного числа специалистов Западной Европы, именно в районе Кёнигсберга хранились и разрабатывались последние новинки техники и оружия. Здесь же находился штаб Аненербе, самые секретные архивы, отсюда в никуда уплывали подводные лодки…
А вот что в итоге досталось Советскому Союзу, не знает никто. Сталин умел хранить секреты…
Первоначально предполагалось назвать город Балтийском, но смерть Калинина изменила планы.
Как странно распределяют Мойры свои нити: Кёнигсберг – Калининград, какое странное созвучие…
***
Когда захлопнулись створки ворот в хранилище, Кесслер не помнил. Его организм существовал совершенно отдельно от разума. Он умывался, ставил кипяток и заваривал крепчайший, духмяно пахнущий кофе. Зерна, неведомыми путями недавно доставленные из Южной Америки, ещё хранили в своих чёрных телах солнце.
Он что-то ел. Писал. Клеил ярлыки к незарегистрированным раритетам. Спал. Вёл дневник. И не понимал, не чувствовал запаха жизни и вкуса времени…
Он заранее попросил перенести к себе основную часть Валленродской библиотеки и поставил перед своей кроватью картину Рубенса. Но то, что было спрятано в недрах Храмовой горы и изъято римлянами в 70 году н.э., он не допустил к себе. Это НЕЧТО находилось за стеной со свинцовой перегородкой и пугало даже его бесчувственное тело.
На третий (или пятый?) день одиночества Бернагард вдруг очнулся от мысли, что давно не видел света. Он долго сидел на койке, раскачиваясь взад-вперёд, наподобие маятника, а потом кинулся к стоящим в углу ящикам, запечатанным чёрным орлом, и, раскидав их, буквально разорвал предпоследний. Там, на подушке из сухой чистой еловой стружки, завёрнутая в бархат, лежала Она…
Библиотекарь, дрожа всем телом, извлёк этот небесный дар, и, медленно опустившись на колени, беззвучно зарыдал.
***
Бойцы давно потеряли чувство времени. Казалось, что там, над ними, разливает свою нежную персиковую карамель рассвет и мир просыпается, улыбаясь новому дню. Ответственность и страх притупились, несмотря на ожидание скорого боя, внутри зарождалось ощущение лёгкого нескрываемого счастья.
– Победа за нами, – вдруг услышал Василий Иванович.
Он удивлённо огляделся и увидел перед собой только глуповато-радостные лица… А ведь это были люди, прошедшие горькими дорогами войны. Перед боем такой вид бойцов был невообразим. Собранность нужна, сосредоточенность, готовность бить не жалеючи! А тут?
Ян только хмыкнул и, как обычно, совершенно спокойным голосом уверенно, но совершенно не понятно, пояснил:
– Стены. Козлоногий балуется. Похоже на отравление кокаином. Пройдёт.
Непершин вздохнул, поднялся с пола и неторопливо пошёл назад. Там, не глядя на стоящую за ним срамную статую, глубоко вздохнул и запел:
– Ве-е-еру-у-ую во единого Бо-ога Отца, Вседержи-ителя-я, Творца неба и земли-и-и-и, всего ви-идимого-о-о и неви-и-димого-о-о… Во единого Господа Иисуса Христа, Сына Бо-ожия, Единородного, рождённого от Отца прежде все-ех веко-ов: Света от Све-ета-а-а, Бога и-истинного от Бога и-истинно-ого, рождё-онного-о, не сотворё-онного, одного-о-о существа с Отцо-ом, Им же всё-о-о сотворено-о-о-о…
Сзади на него навалилась чернота. Горло перехватило. Лежащая рядом собака, глухо зарычав, поднялась и, обойдя фигуру стоящего, села сзади. Словно в безмолвной поддержке. Словно прикрывая спину…
Священник сделал глубокий вдох и продолжил:
– Ра-ади нас люу-удеэй и ради-и-и нашего спасе-э-э-эния сошедшего с небес и принявшего плоть от Ду-уха Святого-о-о и Марии Девы, и ста-а-авшего челове-еко-о-ом.
Петь, растягивая слова, уже не получалось, в горле скребло и шипело, но он продолжал, хрипя и заикаясь:
– Распят-того же за нас-с-с пр-р-ри Понтийском Пилате, и стр-р-радавшего, и погребённого. И воскресшегого в тр-рет-тий день, согласно П-писанию.
С него тёк пот. Мокрая ткань, остывая, противно прилипала к телу. Сзади заскулила рыжая собачонка.
Раздался глухой скрипучий вскрик, или это сообща выдохнули воздух бойцы – и Непершин осел на каменный пол… с внезапно появившимся чувством облегчения.
Он оглянулся. Сзади него на корточках сидел Ян и благодарно гладил собаку.
– Ты молитву закончи. Символ Веры, однако, выбрал. Молодец. Спасибо. Помог, – сообщил он и, встав, небрежным жестом поднял с пола маленькую каменную сосульку, смутно напоминающую человеческую фигурку.
Василий Иванович поймал недоумённый взгляд собаки и услышал:
– Пригодится.
Непершин только вздохнул на такую запасливость. И закончил речитативом.
Сидящий до сих пор тихо отряд зашевелился. Тусклый свет коридора выжег, наконец, лёгкий, клубившийся невесомой паутиной туман, стали слышны нестройные хлопки, быстро сменившиеся автоматными очередями.
– А Ксения-то там хулиганит, – услышали бойцы. – Плохо, рано начали. Отряд, слушай команду. При входе в коридор рассредоточиться, передвижение зигзагом, за мной, стараться попадать в след. Возможны ловушки. Огонь открывать в случае необходимости и только на поражение. Направление север – затем, после поворота на развилке, юго-восток. Подъём вверх крутой.
Он сдвинул кирпич и что-то нажал внутри. Закрытая наглухо стальная преграда почти бесшумно отошла в сторону.
***
Недавно рассекреченные архивные документы ЦГА РФ позволили журналисту Турченко, интересующемуся пропавшими вместе с фашистами ценностями, обнаружить интересную докладную записку инженера биолокации Кольцова, направленную им непосредственно в ЦК КПСС и датированную 8 мая 1982 года. В записке содержались сведения о выполнении задания по восстановлению схемы основных подземных ходов.