— Может, послестрессовый синдром. Суд разберется, я Малангу доверяю.
— Не хочу порочить покойного, но Крайтон был человеком сложным. Только убивать за это, знаешь ли, перебор. Подсудимый, мать его, вообразил себя богом. Сверхчеловек, психопат, супервиро. Вот ты, Серега, псионик, телепат, а мысли этого Эсперо прочитать можешь?
— Без физического контакта — нет. А у других — могу и на расстоянии.
— Вот то-то и оно. Парень еще и силен так, что понадобились особые наручники. Такие бы способности, как у него, да на полезные цели…
— С супервиро, Сережа, всегда были проблемы. Они довольно часто нестабильны, и еще… ты заметил, что про адмирала на суде почти не говорят?
— Заметил. Дело-то слишком грязное. Официально Крайтон был штабным адмиралом. Неофициально — курировал отряд «кси». Подобрал где-то этого «Фрэнка Брауна», пригрел, использовал в хвост и в гриву на спецоперациях, не поставил его на учет как модифицированного.
— Сам адмирал тоже ягненком не был.
— Ты про его самоуправство? Про то, как он угрожал «Алконосту»?
Измайлов кивнул.
— Я такого от старика не ожидал. Отряд «кси» не зря распустили. Заигрались эти мужики в свои игры, причем, без достаточных оснований. Чужаки с фронтира, с которыми «кси» якобы воюют, не слишком-то в последнее время светятся.
— Распустили, и правильно сделали… Ты-то сейчас куда?
— Хочу поспать в отеле, я же из Москвы прилетел. Чертов временной сдвиг испоганил мне график.
— Давай, отдыхай, а я, пожалуй, пройдусь немного. Кое-куда загляну.
Русанов попрощался с другом и зашагал прочь, разглядывая толпу и вдыхая воздух летнего Йоханнесбурга. Полуденное солнце отражалось от стекла небоскребов, и эти стекла, казалось плавились от жары. На территории квартала Санплена еще оставались следы разрушений. Там, где взорвалась бомба, здание превратился в пыль, а чуть дальше от эпицентра — в крошево и искореженную арматуру. Огороженные символическим пластиковым барьером руины сильно раскалились под солнцем, и над ними дрожало горячее марево. Русанов проглотил застрявший в горле комок.
«Сколько людей здесь погибло? Как минимум — две–три сотни. Может, больше»
Русанов отвел глаза и зашагал на юго– запад, огибая развалины. Возле площади он отыскал такси-флайер, забрался в кабину, передал координаты через планшет и летел до тех пор, пока бетонные коробки Йоханнесбурга не скрылись за горизонтом. В конце концов машина опустилась на пустоши близ одинокого здания, похожего на ангар. Неприметная постройка без вывески выглядела приземистой, но Русанов знал — под бетонной коробкой скрыто множество подземных ярусов.
Называлось это заведение «Центр реабилитации Объединенного Космофлота», а на деле служило гауптвахтой для штрафников и местом содержания пленных инопланетников.
— Назовите цель визита, — бесцветным голосом приказал киберохранник.
— Посещение человека по фамилии Сантароев.
— Вы его родственник?
— Нет. Я его бывший сослуживец.
— Ожидайте результата проверки.
Русанов остановился, позволяя себя сканировать. Процедура затягивалась — возможно, ИИ изолятора пытался оценить уровень допуска гостя. Автомат, наконец, сработал, «лепестковая» круглая дверь раскрылась.
— Заходите и двигайтесь вдоль светящейся линии.
Эта линия и впрямь проступила на безупречно чистом полу.
— Подойдите, пожалуйста, к камере номер семьдесят восемь, — подсказал ИИ.
Как только Русанов остановился перед дверью, на пустой до этого створке появилась крупная и хорошо читаемая надпись:
Тим Сантароев. Контрабанда. Космическое пиратство. Покушение на убийство. Взлом корабельных систем. Экс-сотрудник отдела «кси» Космофлота, очень опасен.
— Я понял, открывай, — буркнул капитан, и дверь отъехала в сторону.
Обстановка внутри камеры напоминала интерьер корабельной каюты, но отличалась крайней простотой — ни единого лишнего предмета. Едва слышно шелестела вентиляция.
— А, Русанов. Ну, здравствуйте, раз пришли… — раздался сипловатый голос.
За прошедшие с прошлой встречи время Сантароев заметно переменился. Прежде он держался спокойно и нагло. Теперь в манерах появилось нечто суетливое.
— Явились просто поглядеть или хотите позлорадствовать? — спросил арестант и почесал изрядно полысевшую макушку.
— Ни то, ни другое.
— Врете ведь… А, впрочем, я вам рад. Не представляете, какая тут тоска. Ем, сплю, бегаю на тренажере по часам, читаю высокоморальные тексты, потому что меня принуждает ИИ. Каждый второй день он выводит нас погулять во внутренний двор. Там я обязан «социализирваться», общаясь с другими заключенными, то есть, со всякой скучной сволочью…