— Ты серьезно?
— Серьезно. Пошли, посидим в «Поясе Койпера», и я тебе кое-что все расскажу…
Толпа у здания суда те временем понемногу редела, наступил момент, и она почти полностью рассеялась. Какой–то флайер пролетел очень низко, так, что струя воздуха задела волосы на макушке капитана.
«И чего я дергаюсь? — подумал он. — Отряд „кси“ и его делишки — не наша проблема. Как поступить с Брауном — разберется суд. „Алконост“ выиграл бой, мои друзья живы, я снова увижу звезды, и только это имеет значение».
…Час, после которого бар заполняется до отказа, еще не наступил. Русанов сел за столик и принялся рассеянно наблюдая за переливами огней. От странной музыки, которую заимствовали у инопланетников, по коже бегали мурашки. Две-три фигуры вяло топтались на танцполе. В отдалении мелькнула Бастина, сначала она стрельнула взглядом, потом приветливо помахала рукой, но Русанов, занятый разговором, приветствие не заметил.
Измайлов выглядел печальным, даже расстроенным.
— Я вот о чем хотел сказать, Сережа. Это самый Браун-Эсперо не врет. Уничтожение Санплены на совести самого Крайтона. Очевидно, он отдал приказ и кто-то из его людей этот приказ выполнил, или сработала программная закладка
— Зачем?
— Они метили в административный квартал, в знание Лиги Земли, но промазали.
— Ого! Жестко. Только все это гипотеза. Эсперо мог наврать.
— Не мог, я на днях читал его мысли. Если хочешь, расскажу подробности, но они пока не важны, важно то, что покойный Крайтон был не просто старым жестоким говнюком. Там все гораздо хуже.
Русанов замолчал, слушая музыку — она наводила на мысли о мерцании миллиардов звезд, о космах туманностей и беззвучном рокоте ионного шторма…
— Чего ты хочешь от меня, Саша? — заговорил он наконец. — Я уже сказал правду публично. Остальное — это или твоя телепатия, или слухи и домыслы. Я уже помог Брауну выжить в больнице. Теперь все зависит от судейской коллегии.
— Нет, ты только подумай… Пятьсот лет эры гуманизма, четыреста лет варп-эры, а теперь адмиралы из штаб-квартиры, чтобы не замарать мундир, собираются подставить под казнь невиновного.
— Ну, во-первых, с чего ты взял, что они это делают намерено. Во-вторых, Крайтона уже не казнить — Эсперо сам его казнил. В третьих, супервиро тоже не барашек жертвенный. Адмирала Терновского убил он, просто потому, что тот был в одной комнате с Крайтоном, а пушка, видите ли, ах-ах, стреляет неприцельно… Да и вообще, права на самосуд ни у кого нет. Ни у меня, ни у тебя, ни у Эсперо-Брауна.
— Значит, его личность сотрут.
— Может быть. А, может быть, и нет. Я понимаю, Саша, ты эмпат, понимаю, что тебе его жалко, но, давай, хотя бы дождемся приговора. Надо верить в справедливость Альянса. Иначе зачем мы ему служим.
Измайлов хмуро кивнул. Бастина подошла поближе, ее хвост льнул к ее же стройным ногам, кисточка на конце слегка подрагивала.
— Капитан, вас тут спрашивает один человек.
— Кто?
— Не знаю. Он стоит во внутреннем дворе, у служебного выхода, говорит, что сильно торопится и хочет вас видеть.
— Парень говорил что-то конкретное?
— Только то, что дело срочное и важное.
«Это Март, — понял Русанов, и настроение разом поблекло. — Черт знает, как он выследил меня, наверное, шел следом от самого суда, но Март никогда так просто не появляется».
— Саша, подожди тут, я скоро вернусь.
Капитан встал и, огибая столы, двинулся в глубину зала, туда, где сгущались тени, а потом прошел под аркой, которую украшали крошечные, похожие на звезды огоньки. Дверь открылась автоматически, а потом мгновенно закрылась за его спиной. Русанов очутился в замкнутом пространстве внутреннего двора, которое огораживали отчасти стены самого здания, отчасти — забор из металлической сетки. Человек в надвинутом на голову капюшоне ждал, прислонившись к стене. Еще двое устроились неподалеку, они делали вид, будто интересуются жалкими остаткам разобранного флайера.
«Это не Март. Тот был пониже и подвижнее. У этого типичный вид сержанта из охраны на грунте».
Человек оторвал от стены спину и шагнул к Русанову, отрезая ему дорогу назад.
— Эй, кэп, я слышал, ты лезешь к чужим девушкам, — заговорил он на ломаном эсперанто. — Лезешь, да еще и грубо с ними поступаешь.
— Разве?
— Ты приставал к Бастине, к моей подружке, это с рук не пройдет.
— А Бастина-то знает, что она твоя подружка?
— Завали хайло! Сейчас получишь. Ребята! Постойте стороне, я с этим засранцем разберусь один на один.
«Сержант» ударил коротко, без замаха, кольцо-печатка на пальце противника рассекло Русанову скулу. Капитан ответил ударом в челюсть, но «сержант», даже не пошатнулся и ловко ударил под дых. Около минуты они колотили друг друга — руками и ногами, в грудь, живот, лицо, даже не пытаясь уклоняться. Кровь из рассеченной брови заливала Русанову левый глаз. Мужчины, которые возились возле сломанного флайера, бросили это занятие, неспешно приблизились и окружили дерущихся. Эти люди чем-то напоминали волков — не очень голодных, но обнаглевших от численного превосходства.