— Добрый вечер, Данкворт!
Помощник прокурора дернулся и попытался бежать. Март мгновенно догнал его и, вывернув руку, прижал к стене.
— Я буду кричать, — прошептал чиновник сдавленным голосом.
— О, сколько угодно… меня задержат и обыщут, проверят виртпланшет. Полиции очень интересны кое-какие документы оттуда. Кричать будешь или все-таки говорить?
— Вы отвратительный шантажист.
— Маленькое уточнение — будь я не отвратительным шантажистом, а совершенно честным гражданином Альянса, передал бы информацию внутренней безопасности, Космофлоту и твоему начальству одновременно. Прокуратура может тебя уволить. Служба безопасности — посадить. А вот Космофлот… с ним дела обстоят похуже. Сколько наших людей погибло на кораблях, маршруты которых ты сдал?
— Не помню. Запросите в отделе статистики.
— Не надо грубить, — Март слегка нажал на вывернутую руку Данкворта и помощник прокурора тоскливо завыл. — Отдел не понадобится. Десять наших кораблей, тысяча обгоревших окоченевших в вакууме мертвецов. Сирмийцы ждали в удобной точке и в правильное время. Наши корабли выходили из варпа один за другим, и тут же попадали под огонь. Команды состояли в основном из курсантов, им было в среднем по двадцать лет.
— Я не хотел! Я не знал!
— Это все, что ты можешь сказать? Думал, что твоя тесная «дружба» с чиновниками на Сирме — игра? Не верю, что ты такой дурак. Ты ведь использовал преступление Крайтона, пытался заткнуть рот отряду «кси», засадить моих оперативников. Ты и меня искал с этой целью, правда, Данкворт? Ну вот, ты искал, и я пришел.
— Чего ты хочешь? — прохрипел помощник прокурора, его трясло отчасти от страха, но в большей степени — от ненависти.
— Для начала хочу откровенных признаний.
— Ты мне все равно не поверишь.
— О! У меня есть средство помещать тебе врать.
Агент защелкнул наручники на запястьях помощника прокурора, оттащил его от стены, и швырнул в кресло. По лбу Данкворта стекали крупные капли пота, по щекам — слезы. Март не стал возиться с застежкой, а просто сорвал с воротника прокурорского костюма пару пуговиц, и ввел содержимое шприца в шею. Через минуту помощник прокурора расслабился и уставился в потолок застывшим взглядом. На лице появилась кривая полуулыбка.
— Ты будешь правдивым?
— Да… — пробормотал Данкворт заплетающимся языком.
— Что ты сделал с секретной информацией?
— Продал е на Сирме.
— А теперь сосредоточься и назови судей на процессе Кая Эсперо. Ты ведь их знаешь?
— Сол Малангу, Рабинат Наби, Пола Винберг, Акахата Абад, Тина Чинуа.
— Меня интересует позиция каждого судьи, говори.
— Я не могу сосредоточиться… И молчать не могу… Такое странное ощущение. Что ты сделал со мною, Март?
— Ничего особенного, помог тебе полюбить правду. Давай, сосредоточься, ты у нас старательный, и я буду тебе помогать. Что с Винберг?
— У нее в развалинах погиб внук. Пола с удовольствие отправит вашего Кая в ад.
— Тина Чинуа?
— Ей все равно, она поддержит большинство.
— Рабинат Наби?
— Она модификант и сильный телепат, у меня от этой ведьмы мурашки по коже.
— А что касается вердикта?
— Неясно, не знаю.
— Вот видишь, ты не только отвечаешь, ты даже к рассуждениям способен. А как Акахата Абад?
— Возможно, он на стороне подсудимого, но полного оправдания от него не жди.
— Малангу?
— Не знаю, Март… Знаю только — старик совершенно неподкупен.
Данкворт уронил голову на грудь и попытался заснуть, но Март взбодрил его пощечиной.
— Мне нужны их адреса. Все адреса.
— Я их не помню.
— Так дело не пойдет.
— Возьми мой браслет, активируй планшет, там есть список адресов. Пароль планшета написан на стене в сортире. И дай мне отдохнуть, Март…
Когда человек, который пять мнут назад трясся о страха, спокойно заснул, агент сделал второй укол.
«Когда Данкворт придет в себя, он обо всем забудет… Решит, что вымотался и задремал в кресле. Влад, который делал препарат, уверял, что так и будет…»
…В двух кварталах от дома Данкворта Март поймал такси, добрался до центра города, вылез за два квартала от цели, прошел немного пешком и забрался в прозрачный лифт. Кабина неспешно ползла вверх, над городом собирались тучи, первые, крупные капли дождя разбились о стекло.
«Сколько же лет прошло? Пять или шесть? Я не приходил сюда слишком долго».
Он коснулся двери, система опознавания сработала, и створка ушла в стену, открывая дом, наполненный полузнакомыми предметами и полузабытыми воспоминаниями.