Я посмотрел на экран мобильника, было начало десятого, и я спешно засобирался.
– А где ты снимаешь квартиру? – все вышли провожать меня в переднюю, и вопрос был задан как раз в тот момент, когда я завязывал шнурки на ботинках.
Я вытащил листок из внутреннего кармана куртки и зачитал переданный мне риэлтером Светланой адрес. Родственники переглянулись.
– А это где?
Я вкратце обрисовал маршрут, как я его успел запомнить.
– Далековато. А что ближе нельзя было?… Ну, ладно, снял, значит снял., – к этому времени я уже успел одеться, – Ну, ты звони, не теряйся.
– Обязательно.
Я подсел под ремни своих неподъемных сумок, попрощался и отправился к метро. Сильно уставший за этот суматошный день, да еще и нагруженный поклажей, я еле передвигал ноги. В метро я даже умудрился уснуть. На конечной станции меня разбудил какой-то мужчина, тронув меня за плечо, и, увидев что я "в порядке", вышел из уже пустого вагона.
В квартиру я попал уже после одиннадцати: маршрутка долго набирала желающих, потом уже в районе моего нового обитания некоторое время ушло на поиск ближайшего продуктового магазина, чтобы купить хоть что-то перекусить на утро. Войдя в квартиру, я включил свет, поставил сумки на пол, и они заняли весь коридор. Тогда я сбросил ботинки и, не раздеваясь, перетащил баулы в комнату. «Разбирать вещи сегодня не буду. Ну его. Достану только то, что нужно прямо сейчас», – подумал я.
Содержание сумок было вывернуто на кресло и, как оказалось позже, еще долго пролежало примерно в таком состоянии, и только некоторые вещи покидали этот вещевой ком, чтобы затем быть отутюженными и надетыми. Но в тот вечер я считал, что завтра после работы все и разберу. Я вытащил полотенца, умывальные принадлежности, тапочки, достал постельное белье, специально и предусмотрительно привезенное с собой, разложил диван, постелил и пошел купаться. Тапочки, доселе не покидавшие предыдущей моей квартиры в другом городе, уныло зашаркали по линолеуму в направлении ванной. В ванной, когда я повесил полотенце на крючок, меня настигло вдруг какое-то гостиничное чувство: все вокруг совершенно чужое, непривычное, неродное и только какие-то вкрапления твоих вещей – привычной бритвы, зубной щетки, полотенца, в конце концов, – говорят о том, что ты действительно не ошибся дверью, ты зашел именно туда, ведь никто кроме тебя не мог это все оставить здесь ранее. В общем, ощущение своей транзитности и случайности в этом помещении все равно не покидало.
Искупавшись, я вышел из ванной и уже в сотый раз за этот бесконечный день посмотрел на экран своего телефона. Была половина второго. Поставив будильник на телефоне на шесть, я улегся в постель и почувствовал, что ноги буквально гудят, и сон, по идее, должен был мгновенно поймать меня в свои сети. Но, вопреки ожиданиям, я еще долго вертелся, прокручивая в голове документальные кадры прошедшего дня.
Утро застало меня врасплох. Будильник резал ухо специально для таких целей выбранной мелодией, но тело отказывалось вставать, не повинуясь приказам мозга, разрываемого громкими звуками телефона. В итоге, увеличение времени на просыпание, резко сократило его же на утренний туалет, и я носился по квартире, опрокидывая попадающиеся на пути предметы.
В общем, в семь часов я вылетел из квартиры, едва не забыв запереть дверь. Сесть утром на маршрутку, следующую до ближайшей станции метро, оказалось целым искусством, но этим утром мне повезло, и я начал прокладывать свой путь на работу, разрезая своим маршрутом тело огромного мегаполиса пополам, как яблоко. Путь мой занял без малого два часа, и я понял, что мне или вставать нужно чуть раньше, или просыпаться проворнее.
На работе меня встретили тоже прохладно, как будто они до последнего надеялись, что я все-таки не приеду. Вообще, у меня сложилось впечатление, что этот город не располагает к проявлению каких-то теплых эмоций, заинтересованности и поддержки к человеку, особенно, если с ним придется еще не раз встречаться или даже вместе работать. Скорее вас встретят настороженно или безразлично, а что уж вам ближе – выбирайте.
После часовой беседы, проходившей в виде окончательного собеседования, мой новый непосредственный начальник напустил на себя торжественный вид, крепко пожал мою руку и поздравил с присоединением к Компании. И самое интересное, что какую-то скрытую тоненькую сентиментальную струнку он все-таки задел таким нехитрым и заезженным приемом, хотя вся рациональная часть меня при этом покосилась на нее если не с негодованием, то, как минимум, с недоумением. Я был отведен в одну из комнат, где в углу возле окна располагалось мое новое рабочее место. В комнате сидело еще пять человек, которым начальник все тем же торжественным голосом представил меня как нового сотрудника, громко и отчетливо произнеся мои имя, фамилию и город, откуда я приехал, как будто собравшиеся были туги на ухо, а то и вообще читали по губам. Сотрудники натянуто улыбнулись, кивнули, и некоторые сказали что-то приветственное. Начальник подвел меня к моему рабочему столу, и тут я понял, что меня все-таки ждали. Стол был завален бумагами, и начальник быстро ввел меня в курс дела, расставив приоритеты по срокам выполнения. «Все понятно?»,– спросил он, и я утвердительно кивнул. «Ну, тогда с богом»,– он был явно доволен, что удалось так быстро закончить вводный курс обязанностей – «остальное тебе расскажут ребята». Начальник ушел, а ребята остались сидеть, никто не подошел и не стал ни о чем расспрашивать (хотя я, честно говоря, так себе представлял мой приход в новый коллектив, точнее его реакцию на мой приход). Никто не обнаружил заинтересованности в моем, как мне тогда казалось, героически безрассудном поступке: в решительном оставлении привычного ради потенциально лучшего, но пока эфемерного, и преодолении ради этого тысяч километров. Все это им было безразлично, хотя, как я узнал позже, большинство из них съехались в столицу со всех уголков нашей необъятной, так что их можно понять. Для всех для них это был уже давно пройденный этап личной биографии, который теперь, с высоты прошедшего времени, уже не казался таким невероятным и волевым.