– Вы русский, мсье, вам все кажется подозрительным, – Волон развернулся в кресле рубки, он наблюдал за панелью управления. В наружном костюме ему неудобно это было делать. – Мсье Ястребов, это даже не ландшафты Хаборовона.
Ястребов ухмыльнулся, он знал, что Волон был прав. В горных рельефах невысоких гор, где когда-то был глубоководный водоем, образовалось такое подобие ландшафтов. Благодаря сканированию спутника показания монитора представляли еженедельные явления, похожие на ветряные скопления, появлявшиеся северо-восточнее от них. По всем физическим законам такие воздушные массы должны были полностью овладевать этими выемами. Но, как ни странно, ветра властвовали лишь на верхах этих скал.
Двое ученых переместились в отстроенную хижину. Волону все же пришлось выбраться наружу. Здесь была установлена телелокационная связь небольшой портативной станции. Она предназначалась для наблюдения за показаниями метеорологического спутника, выведенного на орбиту Марса два дня назад.
– Кстати, вы были в Хабаровске, мсье? – спросил Ястребов по пути.
В этот момент общая связь была обходима, и ученые время от времени приглушали связь с другими членами команды, по желанию. При ощущении опасности или также пожеланию включалась общая связь, для того чтобы при работе ученые не отвлекались от дел.
– Ну, – задумался Волон, – да, а что? Я гостил тогда у моего друга Краснова Михаила, может, слышали о таком? Он окончил МГУ. Вы, насколько я помню, тоже там учились?
С помощью француза планировалось тщательное обследование планеты при помощи более чувствительности датчиков отстроенной станции. Прием сигналов радио и телетрансляции представлялся возможным теперь с улучшенной чувствительностью, из далеких пределов планеты, в частности связью с Землей. Теперь же, по предпосылкам Волона, прием вещания с их родной планетой не должен был задерживаться более чем на пять-семь минут.
Ястребов недолго думал, откуда француз мог знать о его прошлом. Их первая встреча произошла при зачислении в школу космонавтики. На приемной комиссии Ястребов не обратил на него внимания, но уточнил, что заканчивал Волон. Андрей, наконец, вспомнил французского аспиранта: тот сидел за дальней партой.
– У вас хорошая память, мсье, – отреагировал француз, когда тот поделился своими догадками из воспоминаний.
– Да, – сказал он по-французски, – наверное, поэтому меня и взяли в полет, – пошутил Ястребов.
– Кстати о Хабаровске. Проездом, Михаил в один день взял меня с собой на рыбалку. Знал, что я немного увлекаюсь ареологией, мы решили пообщаться. Обратно когда возвращались, заехали на какое-то место, на… как это он говорил на русском… где лежит много мусора…
– Мусорка.
– Да. Так вот, пейзаж там был точно таким, как здесь, безжизненным. Правда, здесь почище будет.
– Нда, Хабаровск… – без всяких мыслей протянул Ястребов.
В этот момент он хотел покинуть куполообразный шатер, на создание которого ушло в четыре дня. Меньше чем планировалось.
На дисплее визуального компьютера появилось слабое изображение силуэта. Оба астронавта никак не ожидали быстрого соединения с ЦУП. Нужно было доложить командиру. Янсон находился на корабле в рубке пилота. Однако им пришлось остановиться: картинка стала мерцать, и, как только стали появляться звуки, напоминающие отдельные слова, изображение телерадиолокатора стало извиваться рябью.
«…Марс… земляне… слушает… прием!..» – говорил электронный голос из встроенного в панель маленького динамика. Связь внезапно пропала, как и попытки появиться на экране человека. Пробный прием вне корабля оборвался.
Прошло менее часа, как голос появился вновь.
Все пятеро астронавтов после доклада Волона о возможном продолжении приема телетрансляции тут же прилипли к комплексу телерадиотрансляции в рубке, внимательно вслушиваясь в искаженную человеческую речь. Однако неожиданно для всех второй прием прекратился вновь. Но внезапно, спустя секунды, как и пропал, появился на радость всем. Но теперь при возобновлении трансляции на удивление всем нормализовалась не только речь, но и изображение, обретя более отчетливые очертания человека.
– К сожалению, связь не прямая, – говорил один из операторов центра, который не был знаком ни одному из астронавтов.